Александр смотрел на собеседника зачарованно, как влюбленная женщина. Ведь он знал, что такое Провидение и как оно может вести человека по жизни, особенно того, который верит в свою звезду.
– И тогда я окончательно уверовал в собственное предназначение. Нет, Ваше Величество, власть – это на самом деле удел избранников судьбы. Меня, безродного лейтенанта, короновал сам Папа, единственного из всех правителей после Карла Великого. Только, в отличие от Карла, не я приехал к Папе, а Папа приехал ко мне. Уставшая Франция хотела новой монархии, оплодотворенной революцией – великими идеями равенства людей перед законом. Как двести лет назад Московия, измученная Смутным временем, призвала на царство вашего предка. Только меня избрали не бояре. Я сам пришел по велению Судьбы, чтобы основать новую просвещенную династию в одряхлевшей Европе.
– А что если ваш наследник окажется недостойным вашей славы, вашего величия? Ведь такое случается очень часто, когда природа отдыхает на детях гениев. Если он будет походить, скажем, на столь ненавистного вам Людовика Восемнадцатого… Тогда французам снова придется устраивать революцию?
К этому вопросу Наполеон, похоже, не был готов. Он задумался на некоторое время, а потом ответил:
– Я постараюсь не допустить, чтобы мой сын хоть в чем-то походил на Бурбонов. Но, если честно, то я так далеко еще не загадывал. У меня сейчас столько врагов, что успеть бы разобраться с ними. Чтобы сыну не оставить их в наследство. Хотя через четверть века будет совсем другая Европа, другие вызовы истории, которые, вы правы, придется решать уже не мне.
– Но если вы верите в помазание Божие правителей, то казнь одного из них, герцога Энгиенского, должна была отвратить от вас Божью благодать? – недоуменно спросил Александр Павлович, пытаясь для себя уяснить «правду Наполеона».
Эта фраза, больше сказанная Александром для себя, сильно задела собеседника. Он вновь взвился и почти прокричал:
– Роялисты покушались на мою жизнь. Нужен был показательный суд над одним из Бурбонов. Чтобы мои враги увидели, что революция умеет защищаться. А чтобы они уяснили себе: моя гибель ничего не изменит, на трон взойдет наследник, – мне самому понадобилась корона. Герцог был замешан в покушении на правителя страны. А к убийцам, готовящим покушение на правителей, нужно быть беспощадным. Если бы вы, Ваше Величество, узнав, что убийцы вашего отца находятся за границей, захватили их, я бы никогда не возражал.
И Наполеон бросил полный ненависти и презрения взгляд на гуляющего рядом с его шатром барона Беннигсена. Александру нечего было на это ответить. Он встал из‑за стола, откланялся и пошел в ночь. Барон двинулся за ним.
– Немецкий городок Эрфурт. Сентябрь 1808 года. У Наполеона проблема с Испанией. Его войска терпят одно поражение за другим. А тут еще своенравные австрияки в любой момент могут выступить против него. Ему не осилить войну на два фронта. И он хочет убедить своего друга Александра в случае войны с Австрией поддержать Францию. Их нынешние переговоры, в отличие от походных условий Тильзита, проходят в парадных залах и театральных ложах. Наполеон – сама любезность, старается развлечь русского царя, как только может. Вызвал немецких королей, принцев и министров из Рейнского Союза с целым цветником жен и любовниц. Зная слабость царя к прекрасному полу, он привез в Эрфурт даже труппу «Комеди Франсэз»…
– Как вам нравится мадемуазель Жорж, мой друг? Она великолепна, не правда ли? А как кокетлива с вами мадемуазель Дюшенуа. Вы ей определенно понравились, Ваше Величество, – шептал на ухо сидевшему в соседнем кресле Александру французский искуситель на спектакле «Эдип», поставленном великим Тальма.
– А по мне лучше мадемуазель Бургонь. Своими пышными формами она напоминает мне русских красавиц, – признался царь и заговорщицки спросил Наполеона. – Как вы думаете, она мне не откажет?
Тот рассмеялся и прошептал:
– Уверен, что нет. Правда, весь Париж вскоре получит подробное описание Вашего Величества с головы до пят… и самый подробный рассказ о…
Царь хитро улыбнулся. Он подумал в этот момент о «маленьком друге» своего друга. Эта тайна Наполеона давно уже перестала быть тайной в великосветских кругах. Его бывшие любовницы, желая отомстить ему за нарочитое высокомерие в амурных делах (спать с женщинами, не снимая сапог, а в перерывах писать декреты), давно уже раструбили об его физиологических особенностях. Однако вслух Александр только поблагодарил Наполеона за разъяснение, точнее, за спасение.
