Юдин поднялся на крыльцо, взял слово.
— В Васильках объявляется Советская власть, — начал он. — С сегодняшнего дня земля передается крестьянам…
Все загалдели, захлопали в ладоши. В этот день единодушно была принята резолюция о поддержке Советской власти…
Перед весной волисполком распределил землю богачей между бедными мужиками. Роздано было в частное пользование множество телег, сбруи, плугов, борон. Большинство крестьян одобрительно и с большим уважением относилось к волисполкому. На деревенских богатеев наложили контрибуцию.
Кулачье притаилось в бессильной злобе, замолкло.
А вскоре Александр Юдин в своих родных Васильках уже организовывал коммуну. Сорок человек записалось в нее — решили строить новую жизнь по-новому.
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем!
— пели коммунары.
В конце мая, ночью, из Кургана в Васильки к Александру Алексеевичу Юдину прискакал нарочный. Ему предписывалось срочно явиться в распоряжение уездного военного комиссара.
Когда муж прочитал короткую и категоричную бумажку, Мария Ивановна сказала:
— Куда ты, туда и я.
— Хорошо, — согласился Юдин[19].
3
— Убирались бы отсюда поскорей! — ворчал Александр Мартынович Ветров, выдавая разрешение на получение продуктов начальнику белочешского эшелона, прибывшего на станцию Курган. — Корми вас тут по четыре-пять дней, когда самим есть нечего.
Но чешский представитель, не понимая по-русски ни слова, моргал глазами и терпеливо ждал, когда комиссар даст распоряжение на получение еды.
Чешским эшелонам, отправлявшимся на восток, было приказано выдавать продукты питания, снабжать всем необходимым, оказывать всевозможное содействие в продвижении на родину.
Но чехи вели себя странно. Целыми неделями эшелоны стояли на станции, и если уходил хотя бы один состав, вместо него появлялись два-три. К началу контрреволюционного мятежа на станции Курган сосредоточилось 6 эшелонов белочехов, в которых находилось более 2700 солдат и офицеров. Они разоружили железнодорожную охрану, взяли под свой контроль телеграф, вмешались в работу службы движения.
Александр Мартынович Ветров — крепкий, невысокого роста, смуглолицый сибиряк, с крупным мясистым носом, работающий заместителем председателя Совдепа по снабжению, выходил из терпения.
— Ну, какого вы черта стоите? — убеждал он чехов. — Жрать хотите, а домой не едете?
Вечером они встречались с Дмитрием Егоровичем Пичугиным.
Дмитрий Егорович выслушивал своего снабженца и соглашался:
— Да, товарищ Ветров! Объедят и обопьют. Но это было бы еще ничего… Они просят у нас разрешения поехать для заготовки продуктов на юг, к казахам. Вот это хуже!
— Как же быть?
— Корми их пока досыта, а там увидим.
А на дворе за окном плескался май, тополя зеленели, благоухая клейковиной. Тобол играл изумрудом, цвел по берегам неизменным таволожником. На чистом, глянцево-голубом небе целый месяц мелкими пушистыми хлопьями висели белые облачка, солнце жгло нещадно, нагревая каменные плиты тротуаров на бывшей Дворянской улице так, что на них жарко было ступать.
Действия чехов встревожили городскую партийную организацию. 25 мая 1918 года на партийном собрании большевики обсуждали вопрос об угрозе нападения[20]. Было принято решение — готовиться к защите города. Все коммунисты обязывались взяться за оружие и сформировать отряд. Командиром коммунистического отряда был избран коммунист, бывший подпоручик А. Е. Мартынюк. Спешно формировались отряды рабочих. 26 мая было получено известие о контрреволюционном выступлении белочехов в Челябинске. Курганский Совет обратился 27 мая с воззванием к крестьянам уезда встать с оружием в руках на защиту власти Советов. Крестьянская секция Совета предложила мобилизовать от каждой волости по десять человек и направить их на защиту города.
«Крестьяне, — говорилось в приказе, — настал решительный час. В ваших руках ваша воля, ваша свобода. Немедленно на защиту революционных завоеваний! Время не терпит. Все за оружие!»
К вечеру 31 мая 1918 года в Совдеп прибыла белочешская делегация. В здании первого общественного собрания, в бывшем доме декабриста Нарышкина, состоялась встреча местных властей с белочехами. В сговоре с местной контрреволюцией белочехи потребовали от Совета передачи им всей власти. Совдеп отверг ультиматум. Председатель местного Совета депутатов Зайцев ответил чешскому полковнику:
