Александр Меншиков. Его жизнь и государственная деятельность - страница 4

Шрифт
Интервал

стр.

В этой-то должности смышленый и ловкий юноша имел все шансы сблизиться с молодым царем. Денщики были самые близкие к Петру люди, исполнявшие самые разнородные поручения его. Они попеременно дневали и ночевали при нем, и Петр, при своей ненасытной любознательности и кипучем нраве, заставлявшем его безотлагательно приводить в исполнение всякую приходившую ему в голову затею, имел полную возможность узнавать на деле способности окружавших его молодых людей, их понятливость и пригодность к тому или другому роду деятельности. Денщики во все царствование Петра играют большую роль при дворе: из них вышли, между прочим, и такие “птенцы гнезда Петрова”, как знаменитое “око государево”, генерал-прокурор сената Ягужинский, первый полицмейстер Петербурга Девьер и др. Что же касается Меншикова, то он, по-видимому, очень скоро стал пользоваться особым расположением царя, все более возраставшим по мере того, как Петр убеждался на деле в его разносторонних способностях. Остроумный, находчивый и расторопный, при каждом случае выказывавший свою беспредельную преданность государю и редкую способность угадывать его волю с полуслова, Меншиков мало-помалу успел так сильно привязать к себе Петра, что тот совершенно не мог обходиться без него. Любимый денщик должен был находиться при царе безотлучно и даже спал у его кровати. В Азовском походе Петр и Меншиков жили вместе в одной палатке. Когда в 1697 году Петр затеял небывалую в русской истории поездку царя за границу, его сопровождал и Меншиков. Вместе с царем последний обучался в Голландии корабельному мастерству, в котором показал большие успехи, и в один и тот же день корабельный мастер Геррин-Клас-Поль выдал обоим аттестаты на звание плотника. Из Голландии Меншиков ездил с Петром в Англию, оттуда опять в Голландию и Вену. Он был и в числе тех семи волонтеров, которые должны были сопровождать царя в Венецию; на его имя даже взят был у венецианского посла проезжий лист. Но весть о возмущении стрельцов расстроила этот план, и Петр с Меншиковым поспешили вернуться.

Каковы были плоды этой поездки, как подействовало на Меншикова все виденное и слышанное в новом, столь чуждом ему мире, что вынес он оттуда по части своего умственного обогащения, помимо знакомства с корабельным делом? Все это вопросы, на которые мы не можем дать прямого ответа. Относительно образования будущего министра и фельдмаршала мы знаем достоверно только одно – что Меншиков, если и не был совершенно безграмотен, как утверждают многие, то во всяком случае не умел писать. Сохранились две расписки, от 1702 и 1704 годов, о получении им жалованья по званию корабельного мастера; в одной его рукой сделана надпись: “Александр Меншиков принял”, в другой – “Взял и списался”. Но за исключением этих двух документов, в бумагах Меншикова не сохранилось ни одной строчки, написанной его рукой; во всех его письмах, даже самых секретных, только подпись принадлежит ему, да и та нацарапана такими каракулями, что только посвященный в состоянии разобрать ее. Из иностранных языков Меншиков знал один немецкий, которому научился, конечно, по слуху и, по всей вероятности, еще до поездки, в Немецкой слободе. “В великом муже и полководце, каким он почитается, – иронически замечает по этому поводу датский посланник Юст Юль, познакомившийся с Меншиковым в 1710 году и отзывающийся довольно пренебрежительно о способностях всемогущего тогда князя, – такая безграмотность особенно удивительна”.

Совершенно понятно, что образованный европеец был на первых порах поражен подобным отсутствием самого элементарного образования у первого сановника в государстве и особенно его влиянием на человека, в такой степени ценившего образование, как Петр. Но для нас сам факт этого влияния, не подлежащий никакому сомнению, служит лучшим доказательством того, как высоко ценил царь природные дарования Меншикова, его энергию, находчивость и безусловную преданность.

Впрочем, недостаток даже элементарного образования не исключал еще для Меншикова возможности расширить свой кругозор, приобрести многие необходимые ему знания и вообще развиваться путем практическим. Ведь и сам Петр не получил в юности сколько-нибудь удовлетворительного образования, и если впоследствии он изумлял даже образованных европейцев обширностью и разносторонностью своих сведений, то это следует всецело приписать его страстной любознательности, его чуткому, необыкновенно восприимчивому уму, черпавшему для себя пищу отовсюду, учившемуся от жизни еще более, чем из книг. Такую же восприимчивость, хотя и в более слабой степени, надо предположить и у Меншикова. Любимец царя, его неразлучный спутник и товарищ как в разгуле, так и в трудах, Меншиков учился и развивался наравне со своим царственным другом, проходил, под его руководством, одну с ним школу. Попав к нему с улицы, поглощенный трудной службой требовательному и нетерпеливому господину, при котором должен был находиться безотлучно, Меншиков не имел возможности подготовиться к своей будущей роли путем теоретическим. Но именно эта постоянная близость к Петру, бравшему его с собою и в мастерские, и в музеи, и на придворные празднества, устраивавшиеся в честь знатного путешественника за границей, необходимость приглядываться и прислушиваться ко всему окружающему и уяснить себе все виденное и слышанное, хотя бы только для того, чтобы угодить царю, чтобы быть в состоянии понимать и даже предугадывать его желания – все это не могло не отразиться на развитии богато одаренного от природы молодого человека, и можно a priori


стр.

Похожие книги