Александр Исаевич Браудо: Очерки и воспоминания - страница 17

Так менялись люди, еще вчера бывшие на передовых постах движения. Служилая интеллигенция понуро шла на службу к большевикам, рассуждая практически: не умирать же с голоду!

Осенью или зимою 1919 г., - точно не помню - задребезжал звонок. Открываю дверь нашей квартиры в Николо-Песковском переулке на Арбате и сразу даже не могу узнать посетителя... Передо мной маленький, измученный старичок. Лишь по сохранившимся "хрустальным" глазам я узнала А. И. Браудо. Он ехал с юга (из Одессы) в Ленинград и посетил в Москве своих старых знакомых. На него жутко было смотреть. Только отдышавшись, он стал рассказывать о своих переживаниях и впечатлениях. Да, это был тот же член Союза Освобождения, каким я его знала в "те времена": ни в чем не раскаявшийся и не изверившийся...

- Трудности перед Россией стоят неисчислимый. Но нам, уцелевшим интеллигентам, надо работать, не разгибая спины. Вызвали духов - из небытия... И формула переменилась.

{42} Тогда мы говорили: сначала реформа, потом успокоение. Теперь наоборот: сначала успокоение, потом реформа. Успокоение - от революции и гражданской войны... Он стал расспрашивать о знакомых и друзьях. Особенно горячо протестовал против "бездействующих", чего-то ждущих:

- Ждать положительно нечего. Надо становиться за станки... Кто что умеет. Только не ждать. Чего? Ведь строить придется вот из того материала: нового никто не подвезет. Химер наслушался много. Но ведь химеры нас не спасут. Только работа, упорная работа...

- Да, ведь, не дают работать, дорогой Александр Исаевич...

Называю имена ценных работников, сидящих в тюрьмах - ни за что... Просто попадали под колеса "революционных автомобилей" за образ мыслей.

- Это верно, образ мыслей сейчас преступление. Все революционеры эгоистичны и подозрительны. А вы думаете, - если бы победил юг, - мы с вами беседовали бы здесь, за столом? Нет... Нет... В гражданской войне "мирных и добродушных" победителей не бывает.

- Это ваше впечатление от "южного" духа?

- Нет, это мое убеждение...

Долго мы беседовали с этим умным, хорошо видящим действительность человеком. Как то ни странно, в интеллигентской среде тогдашнего времени такие типы встречались редко. Гораздо больше было людей, совсем "неприемлющих" то, что произошло: пустой туман, который завтра рассеется. Как рассеется, под лучами какого солнца, это не всегда ясно представляли себе. Но царило убеждение: в том, что есть, копаться не стоит; это,временное, короткое, преходящее, не настоящее...

И жили - вне пространства и времени. Существование, быть может, наиболее тягостное.

- Что думаете делать в Петербурге? ,- С головой уйду в свое библиотечное дело. Я ведь теперь только "спец"...

- Занятие скучное? Спец?

- Не столько скучное, сколько бескрылое... Ну, что же... Надо растить крылья.

- И лететь за мировой революцией?

- Нет... Для таких далеких полетов я уже стар. Подожду окрыления отечественного... Это - ближе и нужнее. Тепло простились. Грустно было расставаться с этим близким по духу человеком. В те времена при прощании с кем-нибудь даже из очень близких друзей или родных не было уверенности в новом свидании: людьми играла судьба, - судьба слепая, жестокая, никого не щадящая...

V.

Уже здесь, заграницей, прочла известие о его смерти в Лондоне, осенью 1924 года. Человек с "хрустальными" глазами умер, так и не дождавшись "отечественного окрыления", когда мог бы быть использован его глубокий и ценный пафос общественности, а не только его познания, как "спеца".

Ек. Кускова. {45}

ВСТРЕЧИ С А. И. БРАУДО

(Симон Дубнов)

Человек, который так много делал и так мало говорил, заслуживает, чтобы о нем другие говорили. Близкие друзья покойного, вероятно, расскажут многое о его делах, о которых в свое время знали лишь немногие. Я не принадлежал к этому тесному кругу друзей, но мне приходилось в течение двух десятилетий встречаться с Александром Исаевичем Браудо, часто даже работать в общем деле, литературном и политическом, и я могу на его литературных поминках рассказать о тех впечатлениях, которые сохранились в моей памяти от этих встреч.