Кроме этого ордена младенец «награждался» орденами Святого Александра Невского, Белого орла, а также высшей степенью орденов Святой Анны и Станислава и зачислялся в один из лейб-гвардейских полков. Девочки при крещении получали знаки ордена Святой Екатерины.
Во время таинства крещения певчие пели очень тихо, чтобы не испугать младенца.
Присутствовали на крещении на случай различных «детских неожиданностей» те, кто обеспечивал постоянный уход за младенцем: кормилица крестьянка села Пулково Царскосельского уезда Екатерина Лужникова, акушерка Анна Чайковская, доктор Василий Богданович Шольц. Но находились они за ширмами. По случаю торжеств они были нарядно одеты. Например, акушерка была в дорогом шелковом платье и кружевном чепце, украшенная бриллиантовым фермуаром и серьгами.
Завершился обряд крещения вечерним торжественным обедом.
Но еще до обеда младенец был сдан на руки нянек. Согласно принятой в императорской семье традиции няньки были англичанками. Первые два года за маленьким Александром ходила Екатерина Страттон. Ее сменила Томасина Ишервуд, которая была с ним до семилетнего возраста.
Ишервуд, по свидетельству современников, особенной воспитанностью и изысканностью манер не отличалась. Фрейлина Анна Тютчева, дочь поэта Федора Ивановича Тютчева, характеризовала ее так: «Ишервуд, рыжая и вульгарная до последней степени англичанка, которая обращается с ребенком с грубостью и фамильярностью дурного тона, которая не может не иметь вредного влияния на его развитие». «Мне кажется, — замечала по этому поводу Тютчева, — что следует как можно раньше окружать государей атмосферой учтивости и хорошего тона и внушать этим способом уважение к себе и к другим, чтобы впоследствии иметь право требовать того же к себе от них…»
«Ап-Рарá»
Николай I искренне любил своих внуков и именно поэтому сам утвердил строгую систему воспитания великих князей. Николай Павлович хотел, чтобы у будущих государственных деятелей высшего ранга с юных лет сформировалась сознательная ответственность.
Ведь по праву своего рождения они оказались на высшей ступени социальной иерархии и не могли отказаться от исполнения своих обязанностей.
В разработке программы образования и воспитания великих князей принимали участие министр иностранных дел канцлер А. М. Горчаков и профессор русской истории М. П. Погодин. Все решения, связанные с системой образования, обязательно поступали на высочайшую апробацию деда.
Это он, Николай, утвердил своим внукам Николаю и Александру воспитателей: знаменитого генерала, в прошлом директора Пажеского корпуса Николая Васильевича Зиновьева и выпускника Пажеского корпуса, помощника директора Института корпуса путей сообщения полковника Григория Федоровича Гогеля.
Военные были назначены воспитателями внуков императора не случайно. Николай I не без основания полагал, что боевой офицер гораздо успешнее, чем какой-нибудь серый «штафирка», ученый профессор из университета, сумеет преподать русским великим князьям то «единое на потребу», что, прежде всего прочего, необходимо было усвоить будущим властителям Русского государства: веру в Бога, любовь и верность Отечеству. Как раз в то самое время император назначил министром народного просвещения академика Императорской академии наук князя Платона Александровича Ширинского-Шихматова, любившего повторять, что «польза философии не доказана, а вот вред от нее возможен».
Внуки называли деда «Ап-Papá». Появление у Николая I этого прозвища было связано с тем, что они, будучи маленькими, никак не могли произнести grand-papa по-французски. По воспоминаниям близких, это самое «Ап-Рарá» императора очень умиляло.
Известна редкостная набожность императора Николая Павловича. Он неукоснительно соблюдал все обряды, принятые в Православной церкви, приходил к воскресной обедне в дворцовой церкви раньше всех, причем любил, стоя у клироса, рядом с хором певчих, подпевать им. Такого же серьезного отношения к делам веры он требовал и от всех членов своей семьи.
Внуки его, маленькие великие князья Николай и Александр, уже с двух-трехлетнего возраста приходили в церковь и вместе со взрослыми отстаивали службы до конца. Фрейлина Марии Александровны Анна Федоровна Аксакова писала: «Я никогда не понимала, как удавалось внушить этим совсем маленьким детям чувство приличия, которого никогда нельзя было бы добиться от ребенка нашего круга; однако не приходилось прибегать ни к каким мерам принуждения, чтобы приучить их к такому умению себя держать, оно воспринималось ими с воздухом, которым они дышали».
