В своем письме Маке горячо выступает свидетелем защиты: «Дорогой друг, наше сотрудничество всегда обходилось без цифр и контрактов. Доброй дружбы, честного слова нам было достаточно, так что мы, написав полмиллиона строк о делах других, никогда и не подумали хоть слово написать о наших собственных. Лишь однажды вы нарушили это молчание, для того чтобы смыть низкую и нелепую клевету, для того чтобы оказать мне величайшую честь, на какую я когда-либо мог надеяться, для того чтобы заявить, будто я написал вместе с вами некоторые сочинения; это слишком сильно сказано; вы вольны делать из меня знаменитость, но я не должен получать плату дважды. Разве вы не вознаградили меня уже книгами, которые мы сделали вместе?
У меня нет от вас контракта, но нет и моей расписки у вас; представьте себе, дорогой друг, что я умираю, мой алчный наследник является с вашей декларацией в руках и требует с вас то же самое, что вы давали мне. Чернил ему, чернил, которыми вы заставляли меня пачкать бумагу!
Я заявляю, что с сего дня отказываюсь от всех авторских прав на издание и переиздание следующих сочинений, которые мы писали вместе, а именно: «Шевалье д’Арманталь», «Сильвандир», «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя», продолжение «Мушкетеров», «Граф Монте-Кристо», «Война женщин», «Королева Марго», «Шевалье де Мэзон Руж», поскольку полностью и самым щедрым образом уже вознагражден вами, согласно нашей устной договоренности.
Сохраните, если можно, это письмо, дорогой друг, чтобы показать алчному наследнику, и скажите ему, что при жизни я был счастлив и горд быть сотрудником и другом самого блестящего из французских романистов. Чего и ему желаю».
Комитет Общества литераторов вынужден вынести Мирекуру порицание за клевету в отношении Александра, касающуюся «его происхождения, его личности, характера и частной жизни».
Мирекур возобновит свою попытку в 1856 году в «les Contemporains», значительно смягчив, однако, свои расистские обвинения. Александр даже не обратит на это никакого внимания. Зато другие писатели, затронутые им, обратятся в суд. И в следующем году Мирекур будет выставлен в самом смешном и нелепом виде. Очень молодой автор Анри Рошфор в статье «Фирма Эжен Мирекур и компания глазами бывшего компаньона» расскажет, как Мирекур, получив заказ на исторический роман, предложил некоему эрудиту Уильяму Дакету написать этот роман, и как упомянутый эрудит, заваленный работой, передоверил младенца ему, Рошфору, вместе с сотней франков зарплаты за постыдную эксплуатацию «негра». Мирекур после этого никогда уже не оправится и примет обет молчания… сделавшись траппистом (монашеский орден с очень строгими правилами. — Примеч. пер.). Однако, уже и в 1845 году самое большое удовлетворение своего самолюбия Александр получит не от суда, не от Общества литераторов, а от статьи Дельфины Жирарден в «la Presse», где она объясняет, почему он и Бальзак не состоят во Французской Академии: «Господа де Бальзак и Александр Дюма пишут по пятнадцать-восемнадцать томов в год, простить им это невозможно.
— Но ведь романы превосходные.
— Это не оправдание, их слишком много.
— Но у них огромный успех.
— Это усугубляет вину: пусть напишут один, маленький, посредственный, который никто и читать не будет, тогда посмотрим. Слишком тяжелый багаж — препятствие для Академии, там ведь такие же правила, как в саду Тюильри: господ со слишком большими пакетами не пропускают», то есть Бальзак и Александр выступают некими литературными террористами.
В марте 1845-го младший Дюма — все еще послушный ученик Александра, у него две параллельные любовные связи — с Мари Дюплесси, чахоточной куртизанкой, обожающей камелии, и с Анаис Льевен, актрисой театра Водевиль[55] и весьма бестактной особой. Она приглашает к себе на ужин вместе с Александром и его сыном управляющего из «la Presse» Дюжарье и редактора «Globe» Бовалона. Огромный успех «Королевы Марго», напечатанной в первой газете, вызвал падение спроса на вторую, и, следовательно, сведение лицом к лицу двух ответственных лиц из этих газет провоцировало дуэльную ситуацию. И в самом деле, дуэль состоялась 11 марта, и Бовалон убивает Дюжарье. Но встреча эта не имела законного развития, как, например, дуэль Жирардена и Карреля. Бовалон нарушил кодекс чести, предусматривающий предварительную проверку пистолетов. Он обвинен, таким образом, в убийстве, оправдан, но в следующем году Кассационный суд пересылает его дело в Руан, где суд присяжных осуждает его на восемь лет заключения. 28 марта 1846 года Александр в сопровождении Аталы Бошен, еще одной актрисы, Селесты Скриванек, совершенно бесполезной в данной ситуации, и младшего Дюма в паре с Анаис Льевен приезжают в закрытой коляске в суд. Толпа узнаёт Александра, аплодирует ему, он тепло ее приветствует. Поскольку как раз в данный момент в «la Presse» печатается его роман «Жозеф Бальзамо», его считают свидетелем обвинения.
