Альбом каноника Альберика - страница 4

Первый листок представлял собой тщательно вычерченный план, в котором каждый знакомый с местностью мог узнать западный придел и крытые аркады церкви Св. Бертрана. Помимо любопытных, похожих на символы планет знаков и нескольких древнееврейских слов, написанных по углам, рисунок украшал начертанный золотом над северо-западной аркадой крест. Внизу располагалась латинская надпись:

— Прекрасный образчик воспоминаний кладоискателя. Весьма напоминает таковые каноника-минорита[4]Квотермейна из «Старого Св. Павла», — прокомментировал прочитанное Деннистоун и перевернул лист.

То, что предстало его очам, произвело (как впоследствии он не раз мне рассказывал) на него куда более сильное впечатление, чем можно было ожидать от какого бы то ни было изображения. И хотя потрясший Деннистоуна рисунок более не существует, его фотокопия (каковая имеется у меня) полностью подтверждает сказанное. Рисунок, о котором шла речь, представлял собой написанную сепией в конце 17-го века сцену, с первого взгляда воспринимавшуюся как библейская из-за архитектурных деталей (на рисунке был выписан интерьер) и некоего полуклассического стиля, каковой двести лет назад считался самым подходящим для иллюстрирования Библии. Справа, на помосте, с двенадцатью ступенями и львами по обе стороны, возвышался покрытый балдахином трон, на котором восседал царь — не иначе как царь Соломон. Со скипетром в руках он подался вперед. Лицо его выражало ужас и отвращение, хотя вся поза говорила о могуществе и властной уверенности. Однако левая, явно основная, часть композиции представлялась куда более странной. На каменных плитах перед престолом четыре воина окружали распростертую фигуру, описание которой последует ниже. Пятый воин — мертвый — лежал рядом со свернутой шеей и словно выдавленными из глазниц глазными яблоками. Четверо стражей взирали на своего царя: лица их искажал страх, и, судя по всему, лишь безграничная вера в могущество своего владыки удерживала этих людей от немедленного бегства. Не приходилось сомневаться в том, что столь сильный страх вызывало у них распластавшееся на камнях существо. По правде сказать, я совершенно отчаялся найти слова, способные хотя бы приблизительно передать впечатление, которое производил вид этой твари. Помнится, довелось мне показать сделанную с рисунка фотографию одному преподавателю морфологии — человеку в высшей степени здравомыслящему и напрочь лишенному воображения. Так вот: он не только наотрез отказался оставаться один в тот вечер, но рассказывал мне, что и потом, не одну ночь, не решался потушить свет перед тем как лечь спать. Однако дать приблизительное описание изображенного существа я все же попробую.

Прежде всего в глаза бросались жесткие, спутанные и не слишком густые черные волосы, под покровом которых угадывалось ужасающе худое, похожее на скелет, но с выступавшими стальными прожилками мускулов тело. Кожа была мертвенно бледной, пальцы омерзительно волосатых, как и все остальное, рук заканчивались безобразными когтями. Горящие желтые глаза с угольно-черными зрачками взирали на царя со звериной злобой. Попробуйте представить себе ужасного паука-птицееда из Южной Америки преобразившимся в человекоподобной существо и наделенным лишь немного уступающим человеческому разумом — и вы получите отдаленное представление об изображенном на рисунке кошмарном страшилище. Добавлю: все, кому я показывал фотографию, как один неизменно говорили: такого не выдумаешь.

Оправившись от первого потрясения, Деннистоун украдкой взглянул на хозяев дома. Ризничий прикрыл глаза ладонями, его дочь, лихорадочно перебирая четки, не отводила взора от креста на стене.

— Этот альбом продается? — прозвучал наконец вопрос.

И вновь за некоторым колебанием последовал всплеск решимости, результатом чего стал столь желанный для собирателя ответ.