— Жидкость в стеклоочистителе кончилась. Сейчас долью.
— Помочь? — с готовностью отозвался Максим.
— Да что вы, это ж одна минута. Сидите. Музыку вот послушайте. — И Глеб протолкнул диск в музыкальном центре.
Залив в бачок жидкость, Глеб сел за руль и, тронувшись с места, несколько раз с беспокойством поглядел в зеркало. От актера не укрылось это движение, и он спросил:
— Какие-нибудь проблемы?
— Боюсь, что да. Этот джип сел к нам на хвост практически около больницы. Мне это не нравится!
— Кому ж это может нравиться! — Максим развернулся и стал напряженно всматриваться в заднее окно. — Осторожней, Глеб! Он на скорости и сокращает дистанцию… Ну, Алена! Это-то она и предвидела.
Глеб от изумления чуть не выпустил из рук руль.
— Как? Значит, вы… не случайный пассажир?
— Нет, запланированный. Алена Владимировна и это умудрилась срежиссировать. Так что я в курсе. И, кстати, знаю, что в этой машине люди, которыми манипулирует очень хитроумный и расчетливый мерзавец. Сомневаюсь, чтобы он сам был в джипе… хотя… чем черт не шутит.
С угрожающей быстротой джип сокращал дистанцию и, если бы в последний момент Глеб не вырвался крутым виражом в левую полосу, лежать бы им в кювете. Дальше все развивалось с головокружительной быстротой. Максим буквально перелетел на заднее сиденье и, опустив боковое стекло, высадил по колесам серию выстрелов. Затем стремительно перекинулся к другому окну, проворчал злобно:
— Туман чертов! Первый раз в жизни промазал!
Раздался страшный треск, и заднее стекло разнесло ответной очередью из джипа. Глеб почувствовал, как щеку обожгло чем-то горячим, видимо пуля прошла по касательной, повредив кожу.
— Из автомата жарят, гады!.. Оторвись чуть-чуть, начнем все же с колес.
Глеб переметнулся в правый ряд, нажал на газ, и вывалившийся буквально по пояс в окно Максим несколько раз выстрелил.
— Вот так, голубчик. Запетлял… — И, заорав истошно: — Пригни голову! — сам сложился вдвое на заднем сиденье.
Следующая автоматная очередь пробила лобовое стекло, ворвавшаяся струя воздуха охладила горящее лицо Глеба.
— Ну, держитесь! Сами себе приговор подписали, сволочи! — пробормотал Максим. Он припал к разбитому заднему стеклу и несколько раз выстрелил в упор по джипу.
— Впереди пост ГАИ. Я сворачиваю! — сообщил Глеб.
Но сворачивать не пришлось. На середину дороги на звук пальбы вылетел гаишник и изо всех сил размахивал светящимся в темноте жезлом. От здания поста выруливала машина с крутящейся мигалкой и завывающей сиреной.
В последний момент лихорадочно бьющееся сознание Глеба успело приказать ему повернуть руль резко влево и промчаться на бешеной скорости мимо поста. Джип на проседающих простреленных колесах заелозил зигзагами по шоссе, и милиция кинулась к нему.
— Молодец. Отличная реакция! — запыхавшийся Максим одобрительно хлопнул Глеба по плечу. — А эти попались… Удивительно, что они не обезопасили себя бронированным лобовым стеклом… Привыкли, видимо, иметь дело с хилой безоружной интеллигенцией. Боюсь, пришил я там какого-нибудь. Но Алена Владимировна никаких указаний насчет сохранения их драгоценных жизней не давала… — Максим обеспокоенно поглядел на молчащего Глеба и покачал головой: — Здорово вас царапнуло. Кровь не останавливается… Есть в машине аптечка?
— Не надо… Мы уже почти приехали. — Глеб промокнул носовым платком щеку. — Осталось несколько километров. А там уж как-нибудь справимся с этой ссадиной.
Примерно через полтора часа по Каширскому шоссе в направлении Москвы ехал на небольшой скорости старенький «жигуленок». На тридцатом километре возле поста Дорожно-патрульной службы, где стояли две милицейские машины и «скорая» с включенным маячком, машина остановилась на противоположной стороне шоссе, и оттуда вышли три человека. Они не спеша пересекли дорогу — впереди грузный пожилой мужчина в брезентовой куртке с капюшоном и резиновых сапогах, а поодаль — два молодых человека весьма интеллигентного вида.
Милиционер замахал им, запрещая приближаться к месту аварии. Молодые люди в нерешительности остановились, но мужчина в брезентовой куртке полез в нагрудный карман, извлек какой-то документ и, пренебрегая запретом подходить ближе, предъявил корочки старшине. Тот козырнул, заговорил что-то, и молодые люди снова нерешительно двинулись в их сторону.
