Распредѣленіе ролей все еще продолжалось. Дѣлалось все шумнѣе и шумнѣе. Большинство было недовольно своими ролями. Почти всѣ считали себя комиками и просили комическихъ ролей. Люба Биткова получила двѣ роли: въ «Которая изъ двухъ» и «На Пескахъ». Въ этой послѣдней пьесѣ долженъ былъ играть и Виталій Петровичъ Плосковъ. Когда актеры-любители соскучившись сидѣть за столомъ, начали выходить изъ-за стола и группироваться по угламъ, поднялись и Люба съ Плосковымъ. Они сѣли въ плохо освѣщенный уголъ большой гостиной.
— Душевно радъ, что буду играть съ вами въ одной пьесѣ, сказалъ онъ Любѣ.
— Да будто не все равно, что въ одной или въ разныхъ пьесахъ? отвѣчала та. — Смотрите, я не знаю пьесы, не придется-ли мнѣ съ кѣмъ-нибудь цѣловаться изъ мужчинъ?
— Кажется, со мной. Вѣдь я играю вашего жениха.
— Ну, въ такомъ случаѣ маменька увидитъ на репетиціи и не позволитъ мнѣ играть. Вы помните, что она давеча сказала?
— Ну, на репетиціи мы не будемъ цѣловаться. Пропустимъ. А ужъ за то какъ я васъ въ спектаклѣ чмокну!
— Маменька и спектакль можетъ остановить, Вы не знаете ее.
— Ну, спектакль-то она не остановитъ.
— Послушайте, Виталій Петровичъ, вы ужъ, пожалуйста, сдѣлайте какъ-нибудь безъ поцѣлуевъ, а то я откажусь отъ роли.
— Да я шучу, шучу. Я и самъ не знаю, есть-ли въ пьесѣ «На Пескахъ» поцѣлуи.
— А ежели будутъ, то вы ужъ, пожалуйста, обойдите какъ-нибудь.
— Обойти? Помилуйте… Да за что-же вы хотите лишать счастія человѣка!
— Да какое-же тутъ счастіе?
— Какое? Да я давно добиваюсь этого счастія. Брежу имъ. Вижу его и во снѣ и на яву.
— Пожалуйста, пожалуйста, не говорите глупостей, отвѣчала Люба, а сама такъ и зардѣлась. — Да вѣдь и вообще на сценѣ цѣлуются не настоящимъ манеромъ, а такъ, для вида.
— Ну, а я буду цѣловать самымъ настоящимъ манеромъ.
— Хорошо, что сказали. Значитъ, когда вы подойдете ко мнѣ на сценѣ, то я возьму да и отвернусь отъ васъ.
— Не отвернетесь. Я сразу васъ обхвачу.
— Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ: ежели маменька что-нибудь на репетиціи замѣтитъ, то этой роли мнѣ ужъ не играть.
— А вы маменьку на репетицію не берите. Зачѣмъ маменькѣ на репетиціи быть? Маменьки на репетиціяхъ вообще народъ зловредный.
— Какъ это хорошо съ вашей стороны такія слова!..
— Да конечно-же. Я вообще глубоко уважаю маменекъ тамъ, гдѣ онѣ должны быть, но на репетиціяхъ спектаклей онѣ только мѣшаютъ. — Что вашъ папаша? спросилъ Плосковъ.
— Ахъ, да… Папаша насилу отпустилъ меня на репетицію. Онъ вообще противъ спектаклей.
— Да, да… Родители вообще, какъ мужскаго пола, такъ и женскаго, — для спектаклей народъ зловредный.
— Мой папаша знаетъ вашего папашу, заявила Люба.
— Еще-бы… Мой отецъ дѣлаетъ большія дѣла на биржѣ. Вѣдь вы въ своемъ домѣ живете? Это вашъ домъ, гдѣ я сегодня былъ? вдругъ ни съ того, ни съ сего спросилъ Плосковъ.
— Въ своемъ.
— Большой домъ. Онъ сколько дохода приноситъ?
— Право, я не знаю.
— Доходъ долженъ быть хорошъ. Въ первомъ этажѣ два магазина должны сдаваться каждый ужъ бѣдно, бѣдно за тысячу двѣсти рублей въ годъ. Вѣдь у васъ кажется, и на дворѣ два флигеля?
— Три.
— Вотъ видите… Даже три. Домъ въ четыре этажа. И флигеля въ четыре этажа?
— Тоже въ четыре. Но у насъ есть еще домъ.
— Второй? Гдѣ? Большой?
— Такой-же, какъ и тотъ, который вы видѣли.
— Скажите на милость, а я не зналъ. Вотъ про лавки я слышалъ. У васъ двѣ лавки въ рынкѣ?
— Четыре.
— Четыре… протянулъ Плосковъ. — Ого! А сколько у вашего папаши дѣтей?
— Я, братъ-гимназистъ и двое маленькихъ.
— Васъ-то я знаю и вашего брата гимназиста знаю, потому что вы бывали въ «Озеркахъ» на музыкѣ и на танцовальныхъ вечерахъ, а вотъ вашихъ маленькихъ… Братья или сестры?
— Одинъ братъ и одна сестра. Та еще очень маленькая. Только азбукѣ учить начали.
— Выростетъ большая, все равно невѣста будетъ. Васъ четверо и у вашего папаши четыре лавки. Стало-быть, каждому по лавкѣ, а два дома пополамъ.
