Я думал и продолжал наблюдать за происходящим на причале. Капитан, а это точно был он, в какой-то момент поднялся на сооруженный помост и произнес короткую речь, затем помог своей супруге подняться и уже она что-то говорила собравшимся со своей задорной белозубой улыбкой. Ответом им были крики, подбрасывание шляп и новые выстрелы из мушкетов. Веселье даже не думало заканчиваться, однако процессия постепенно переезжала вглубь портового городка. Уже краем глаза я заметил пару лошадей, на которые взгромоздились новобрачные, а также несколько приближенных из команды — отправление на какую-то прогулку. Все складывалось отлично, относительно, хотя бы части команды на корабле временно не будет. И все равно…
* * *
В очередной раз выронив свое орудие, я в изнеможении упал на пол. Ковырять железным гвоздем стальные зачарованные магические наручники — нечто среднее между забиванием тех же гвоздей в воду и попыткой утопить сухую дощечку. Удовольствие от постоянного ковыряния одной ржавой железяки другой просто невообразимое, должен вам сказать, особенно когда ненароком промазываешь и одна из них, или даже обе, калечат твои руки. Никогда бы не подумал, что моей фантазии хватит лишь на это, но более вменяемой попытки освободиться я сообразить не сумел. Хорошо еще, что в этот самый гвоздь удалось вытащить из деревянной стены в том месте, где древесина чуть подгнила (само по себе неслыханное допущение!).
Я исколол, измолотил и натер себе ладони, уже наступал вечер, солнце заходило где-то за кораблем, а проклятые наручники лишь исцарапались, но механизм оставался целым и ни на миллиметр не сдвинулся с законного места. Усталость была такой, будто я таскал что-то тяжелое, впервые за все дни заточения я проголодался, когда еды еще не было, просто ужас и подстава! Помимо обычного утомления я испытывал безнадежность и отчаяние, переходящее в панику. Снова и снова я садился и, в исступлении продолжая ломать свои оковы, то и дело тихо ругался на весь свет, видимо надеясь, что металл от моих глухих проклятий обидится и размякнет. Ничего не происходило.
* * *
Тем временем вернулся капитан со своей женой. Команда одним мигом сбежала с корабля, отчего топот над моей головой резко усилился, высыпала на причал и буквально на руках отнесла обоих на палубу судна. Послышался новый шум, грохот и стук — накрывали столы, теперь мне предстояло слушать весь этот гам, пока праздник не закончится, то есть, пока все не свалятся от усталости, и не только.
* * *
Глаза закрывались сами собой, но я не позволял себе уснуть. Резко поднявшись, встал, сделал несколько упражнений, заставляя свое тело работать. Пусть я не мог выбраться сам, но все еще оставался шанс на то, что малая все же решилась помочь мне. Так или иначе, она все еще не вернулась, уже была темная ночь, а крики и прочие звуки вовсе прекратились. Еще была надежда, что малая просто ждет, пока вся команда покрепче уснет. Слабая, но это была не пустая надежда. Я должен быть наготове, не спать, не спать… Не спать!
Через час люк скрипнул, аккуратно опустившись на пол. Вошли не сразу, что добавило напряжения. Вот показалась малая, но ее тень показалась мне слишком длинной. За ней внутрь скользнула фигура, которую во тьме так сразу различить не представлялось возможным, если бы не широкий легкоузнаваемый силуэт длинной шелестящей складками юбки…
Яркий свет зажженного фонаря на мгновение ослепил меня и заставил зажмуриться.
— Ну, и где этот герой? — поинтересовался женский высокий, несколько наглый и повелительный голос. — А, вот же он.
— Добрый вечер, — проворчал я, пытаясь всмотреться в лицо. В нос мне ударил запах каких-то женских духов, явно из разряда сильнодействующих.
Гостья убрала фонарь от меня и поставила на бочку рядом. Она походила на женскую версию капитана, так сильно их одежда и внешность совпадали. Черные, как смола, волосы, твердые движения, гордо поднятая голова, строгий взгляд. Я с опаской и немым вопросом глянул на малую, но та стояла расслабленно и весьма спокойно.
— По тебе и не скажешь, — тем временем отвечала она. — Надо же, так вот он какой, колдун… — капитанша смерила меня придирчивым взглядом. — А я ожидала чего-то по-настоящему зрелищного.
