— Ваш начальник у меня! Прикажи им бросить оружие!
— Слушайте мага, придурки! — прохрипел Папаша. — Не стрелять, идиот!
Одного, самого непонятливого, что посмел выстрелить даже после предупреждения, пришлось наказать — приподнять вверх, а затем просто отпустить. Его пуля не произвела эффекта, а вот мой жест помог оставшимся головорезам определиться с выбором необходимой модели поведения.
— Так, всем, кто хочет жить, собраться в кучу, вон там! Всем, кто НЕ хочет жить, выйти вперед!
Никто не вышел.
— Отлично.
Я оглядел столпившихся бандитов, покорно поднявших руки вверх. Папаша тяжело дышал. Пока я продумывал свои дальнейшие действия, он сказал:
— Я бы на вашем месте пересмотрел свою стратегию…
— Заткнитесь, Папаша! — я заставил это слово выглядеть ругательством, нужно было показать себя максимально жестким и серьезным. Должен признаться, это получалось только потому, что я был магом.
— Что вы с нами сделаете? — обеспокоено и злобно спросил один из толпы.
— Ничего страшного, — заверил его я, лукаво ухмыльнувшись. — Вообще-то, на вашем месте я бы не дергался, мне нет резону убивать вас, я просто наложу на вас сонные чары. Знаете ли, вам пока незачем умирать за своего босса, если будите послушными, то все останутся целы.
Связав старика нашедшимся в палатке куском веревки, я подошел ближе к обезоруженным врагам, те захватили с собой и оглушенного товарища, когда собирались на поляне. Одним расширенным заклинанием я усыпил их всех. Одурманенные чарами они попадали не землю как кегли, друг на друга и вперемешку, что меня вполне устраивало. Не уверен, насколько хорошо у меня это все получилось, никогда еще не пробовал проделать заклинание одновременно на множестве людей, но надеялся, что эта ватага не очухается раньше, чем я улизну на пару километров.
— Позвольте спросить, что вы теперь собираетесь делать? — поморщился Папаша. Он определенно редко принимал роль пленника и ему свое положение явно не нравилось, в отличие от меня.
— Что, даже не похвалите меня за прекрасную работу? — издевательски поинтересовался я.
— Нет, не похвалю, — покачал он головой. — В своем плане побега вы, конечно, преуспели. Мы и вправду не достаточно хорошо подготовились к встрече с магом, но здесь невооруженным глазом видны существенные упущения.
— Хм, неужели? Будьте тогда любезны объяснить мне мои промахи, — предложил я.
— Да тут и объяснять нечего. Сами пораскиньте мозгами. Да вы обезвредили моих ребят, взяли меня в плен, ну а что дальше?
Я изобразил не лице самую широкую улыбку, которая была достаточно действенна, чтобы убедить кого угодно в том, что у меня все схвачено, однако на Папашу подобная маска никакого действия не произвела.
— Вы думаете, что достигли цели, не так ли? Но как же вы вернетесь назад? А? Что молчите?
— Мне думается, что вам полагается это знать.
Я сжал все его тело магией достаточно сильно, чтобы заставить скривиться от боли. Но он неожиданно рассмеялся, скрипуче, вяло, жестко и совсем без веселья.
— Бросьте вы это, мастер Михаил. Вы не сможете сделать со мной что-то достаточно ужасное, чтобы я согласился дать вам верный выход.
— Неужели?
— Разумеется, — спокойно и уверенно отвечал старик. — Ваша показная жестокость лишь тому подтверждение. У вас все написано на лице, вам неприятно то, что вы сейчас делаете и вас надолго не хватит.
Было искренне обидно, что меня вот так быстро раскусили, но он был прав.
— Тс! Как же так… — посетовал я, спуская старика на землю, отворачиваясь и ругая себя за мягкотелость, непозволительную в моем положении.
— Если бы вы действительно были таким, каким хотели показаться, то вы бы устранили своих врагов полностью, — злобно продолжал Папаша. — Вы сильны как маг, но как человек вы слишком… человечны.
— Ну и что с того?! — огрызнулся я. — Ваша жизнь все еще в моих руках, вам бы следовало беспокоиться!
— Отнюдь. Даже если бы вы были достаточно умны и стали пытать меня, это не принесло бы вам никакой пользы.
Я повернулся к нему, присел и пристально посмотрел в его потускневшие глаза, что насмехались надо мной, нагло и бесстрашно умиляли мое самодовольство и силу. Недаром говорят: «Бойся старика в той профессии, в которой обычно умирают молодыми» …
