Северный Срединный Предел, Академия Познаний, административный корпус
Две недели пролетели незаметно. И сказать за это огромное человеческое спасибо стоило Златоглазому. За время, что оставалось до триместрового экзамена, я успела познакомиться с доселе неизвестной стороной его личности. И вот она-то оказалась поистине тиранической. То ли задела вечерняя встреча в день несостоявшегося индивидуального, то ли светлая мысль в голову пришла о том, что стоит все-таки начать заниматься более плотно, но менталист нашел время, чтобы отработать по его же вине канувший в лету урок. И, надо сказать, я на своей шкуре испытала, что значит понятие «драконить». Мне устроили кросс вокруг Академии, а после заставили пытаться пробить блок Стремительного, который, как и многоуважаемый мной преподаватель с необычными глазами, оказался в этом плане тем еще умельцем. Естественно, у меня ничего не получилось: мысли вразброд, потому что вместо привычного отдыха в пятницу я занималась тем, что реализовывала извращенные учебные фантазии двух учителей-переростков. А на меня посмотрели с укором и резюмировали, что занимаюсь я из рук вон плохо и вообще — за две недели до экзамена все свободное время стоило бы посвятить обучению. Если бы все это произнес Андо, я возможно, и прислушалась бы. Но говорить подобную бредятину спустя сутки после того, как сам же и отменил занятие? Нет, я решительно не согласилась с милордом Златоглазым. Да-да, теперь про себя я называла его исключительно так. Потому что дракону удалось невозможное: разозлить меня настолько, что захотелось дать достойный отпор. И его совет по поводу постоянного самосовершенствования я восприняла с настоящим энтузиазмом. Во всяком случае, первый раз, когда снова пропала из поля зрения моих мальчиков, Эланиэль в самую последнюю минуту догадался осмотреть библиотеку. С тех пор никто меня свободной от познания не видел, но все хотя бы были в курсе, где, в случае чего, можно обнаружить. Потому что противостояние с упрямым драконом я намеревалась выиграть. Вот только противное чувство занимающегося предвкушения портило всю малину. Потому что интуиция продолжала твердить то, от чего в глупой улыбке грозили расползтись губы, а я старательно прятала в их уголках свое хорошее настроение после каждого недовольного оклика Арегвана. Задело его мое возвращение на Юрине, задело! И вот хоть головой готова была биться об стену, чтобы это доказать, но с места сдвигаться совершенно не хотелось.
Что же касается дракона младшего, то мысль о том, что его собратья абы кого на хребте не катают, все чаще появлялась в голове. И поводом для этого служило все возрастающее внимание Юрина, которое мне, если честно, было поперек горла. Да, я была благодарна парню, что помог в сложившейся ситуации, но этим мое отношение и заканчивалось. А вот для Юрина, похоже, оказалось только началом чего-то нового и ранее неизведанного. Во всяком случае, необычные и совсем не похожие на желание пофлиртовать взгляды я ловила на себе не раз и не два. Говорить с Огнекрылым было бесполезно: проще убиться об ту же стену, рядом с которой я собиралась доказывать неравнодушие Златоглазого. Да, наверное, героическая вышла бы смерть, получись у меня задуманное: обширное сотрясение мозга при попытке доказать правду… В общем, на все доводы рассудка я встречалась с непробиваемым мнением о том, что он не отступит, а сама я ему очень нравлюсь и «это совсем не то, что происходило раньше». Я охотно в это верила, но и тут помощь Златоглазого оказалась неоценимой: на одном из занятий мне было показано, как отключать сознание. А с моей способностью видеть внутри него нити найти нужную и оборвать ее — что, соответственно, означало потерю координации движения и предстоящий обморок — большого труда не составило. Чем я и пользовалась, вырубая Юрина, когда тот в очередной раз пытался ко мне приблизиться или поцеловать. А сама про себя посмеивалась, что таким образом старший дракон отомстил более молодому сопернику.
Что касается самого Златоглазого, то тут, увы, определенной закономерности в поведении не наблюдалось, да я и не пыталась ее отыскать, если честно. Конечно, учеба занимала, возможность утереть нос преподавателю (хотя я и понимала, что это невозможно, но для собственного спокойствия — почему бы и нет) — тем более, но углубляться в анализ происходивших метаморфоз было страшно. А то, что мужчина постепенно меняется, было заметно даже невооруженным глазом. Может, причиной тому послужило продвижение в отношениях с Эмманиэль — она теперь пребывала в спокойно-равнодушном состоянии удовлетворенной жизнью женщины, когда я по делам, связанным с посвящением, заходила в деканат, что заставляло с грустью думать, что своего эльфийка добилась — может быть, он переживал в связи с приближающимися испытаниями, поскольку считал, что я к ним не готова — не знаю, но рассеянность и задумчивость во взгляде Арегвана прогрессировали день ото дня. Случались, конечно, и просветления, но очень редко, и я их практически не замечала. Он тренировал меня, показывал новые приемы путешествия по сознаниям, а еще я почти поняла, как именно из астрала могла бы попасть в ментал. Но пока не получалось. Кстати, это единственная причина, заставлявшая Арегвана не хмуриться: на все неудачные попытки достать до мира истинной информации он отвечал коротким смешком и говорил, что я не о том думаю и просто не хочу сосредоточиться. Я упорно мотала головой и возражала, что пытаюсь изо всех сил, на что мне посылали укоризненный и одновременно снисходительный взгляд, от которого, почему-то, всегда хотелось улыбнуться. А еще зрительный контакт в такие моменты обычно затягивался, и кто первый его прекращал — понять было сложно, но именно они оставались на сердце согревающими огоньками и помогали не опускать руки в минуты, когда верх над сознанием брало отчаяние. А случалось это периодически, особенно если имя Арегвана всплывало помимо его уроков и индивидуальных занятий.
