— Тише. Не брыкайся, — раздался поблизости холодный голос. Знакомый…
Кто-то придержал меня за плечи, снова заставляя лечь на кровать. Больше шевелиться не стала. Только глаза осторожно приоткрыла.
Арейш. Именно Арейш сидел на кровати рядом и водил по телу руками. По обнаженному телу!
Правда, осознание этого не настолько напугало, чтобы снова начать дергаться. Слишком больно. Слишком мало сил осталось.
Тело горело от боли. Казалось, кости раздробило на тысячи осколков, а кожу и мышцы вспороло и разорвало.
Арейш водил руками, касаясь истерзанной, окровавленной кожи. Вслед за его ладонью скользило серовато-серебристое облачко, и наступало облегчение. Там, где только что побывала ладонь шиага, оставалось чистое тело без единых повреждений. Местами ладонь Арейша задерживалась. Задержалась и на животе, чуть сбоку. Видимо, с того самого боку, которым я в окно вылетела. Сначала — вспышка боли. Я вздрагиваю, но совсем чуть-чуть. Усилием воли заставляю себя не двигаться. Рука тяжестью ложится на живот. А потом вместе с магической прохладой все же наступает облегчение. Ладонь скользит дальше…
Попыталась напрячь мышцы лица, пошевелить губами. Боли нет. Похоже, Арейш начал с головы и теперь плавно передвигался вниз, добравшись теперь до живота. Вслед за животом последовали бедра. Я все же слегка покраснела. Даже в таком состоянии ощутила неловкость! Ведь голая перед ним лежу, абсолютно! Если бы Арейш не касался, держал руку на расстоянии… Но ведь скользит ладонью прямо по изуродованной, изрезанной коже, а потом и по гладкой, исцеленной.
Снова вздрогнула, когда шиаг огладил бедро.
— Не беспокойся, приставать к тебе не собираюсь, — отозвался он холодно, надавливая на бедро, видимо, на всякий случай, чтобы не брыкалась. — Хотя… — шиаг внезапно усмехнулся. — Ты ведь этого добивалась?
— Добивалась чего?
— Вывалилась из окна прямо мне на руки.
Я изумленно выдохнула:
— Что? Я не помню…
— Да, пожалуй, в тот момент ты плохо соображала. На меня не девушка выпала — окровавленный кусок мяса.
Дыхание перехватило, горло сжало.
— За… зачем вы так?
— А как? — Он смотрел на меня холодно, равнодушно. — В самом начале я решил, ты задумала это специально. На Лойлане внушение было. Внушение заставило ее предложить нам прогуляться прямо под твоими окнами.
— Лойлана? — переспросила я непонимающе. Кажется, так зовут одну шатенку. Вот только при чем здесь она?
— Я пригласил ее на свидание. Мы прогуливались по саду. Она отвела меня прямо к тебе под окна. Именно так подействовало внушение, которое я на ней обнаружил. Решил, ты задумала это специально.
— Зачем?
— Хм… ну, может быть, решила, что сын Повелителя тебе все же не по зубам?
— Вы ошибаетесь, Арейш.
— Вот как? Помнится, его титул произвел на тебя впечатление.
— Я удивилась. Нам не говорили, что на отборе будет сын Повелителя. Но это было всего лишь удивление.
Не знаю, почему оправдываюсь перед этим шиагом. Может быть, потому, что он залечивает мои раны?
Прохладная ладонь скользнула по ноге. Прохладная на фоне того пламени, которым пылало мое тело. Колено пронзила острая, обжигающая боль. Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть. Потерпеть, совсем чуть-чуть потерпеть под внимательным, изучающим взглядом. И снова облегчение.
— И внушение девушке сделала не ты, — заключил Арейш.
— Я даже не знала, что у вас свидание с Лойланой.
Шиаг усмехнулся.
— У тебя было свое свидание. И страсти, похоже, кипели.
Я поежилась. Попыталась сжать руки в кулаки — не получилось. Слушались плохо, несмотря на то, что уже были исцелены.
— Что теперь будет?
— Ты меня об этом спрашиваешь?
— Но вы ведь исцеляете меня.
— Да, исцеляю. Если уж на руки вывалилась.
— Может быть, зря? — предположила я и сама подивилась тому, как меланхолично прозвучал собственный голос. — Меня теперь, наверное, снова плетьми избить захотят? За оскорбление шиага.
Арейш внезапно остановился. Отнял ладонь от ноги, наклонился надо мной, заглядывая в глаза. Странно усмехнулся.
— Похоже, ты все-таки ненавидишь шиагов? Неужели правду тогда на весь коридор орала?
Подумалось, что, наверное, не стоит повторять, как я их ненавижу, учитывая, что один из шиагов сейчас как раз исцеляет мои раны. Сама я, кроме как порез залечить, ничего больше не смогу — не те способности, не те возможности.
