— А что именно ты имеешь в виду?
— Пойди к Сталю, посоветуйся. Скажи, что у Виршувкера точно сумасшествие, но странное. Задури ему голову, пользуясь латинской терминологией, объясни, что начальство может подумать не то, что есть, а это не на пользу самому Сталю. Доведи дурака до того, что он сам велит тебе дать Виршувкеру справку о том, что дом сгорел вмести с ребе.
— Нет, — сказал Гец, подумав, — я не пойду к Сталю. Я его боюсь. У него рыбьи глаза и бесцветная кровь. Пусть Виршувкер орет до потери сознания. Я в это дело вмешиваться не собираюсь.
— А я все-таки попробую поехать на Север, — сказал другу Юцер. — Нельзя дать такой телеграмме пропасть впустую.
Гец понял, что спорить бесполезно, и рекомендовал Юцеру уехать как бы в Алма-Ату, найдя для этого дело.
— Пусть не будет ни проводов, ни слез. Уйди поутру и пропади. А спустя несколько дней я распущу слух, будто бы видел тебя в Алма-Ате в больнице. Ногу подвернул, или что-то в этом роде. Еще лучше — скажу, что ты загулял, и что ходят слухи, будто тебя свела с верного пути жена какой-то важной шишки. А дамы твои пусть уедут отсюда. Будто в Алма-Ату, а сами — куда угодно. Сталь тебе не простит этой телеграммы. Все равно найдет к чему придраться. Может, это и к лучшему, что ты решил ехать.
— То, что он задумал, опасно, — пожаловалась подруге Мали. — Ты же понимаешь, что это не просто поездка с Юга на Север. Это же еще и военное время, подозрительность и охрана.
София завистливо вздохнула. Юцер сам взвалил на себя подвиг Орфея. Она спросила себя, мог ли бы Гец поехать за ней в Сибирь, и не стала дожидаться ответа.
— Где ее держат? — спросила тихонько.
— Точно не известно. Есть предположения, что где-то на Лене.
— На ком? — испугалась София.
— На реке Лена, — терпеливо повторила Мали. — Вспомни географическую карту. В Ледовитый океан втекают реки Обь, Енисей и Лена.
— Карта тех мест меня никогда не интересовала, — призналась София. — Но почему-то я уверена, что эти реки втекают во что-то другое.
— В Каспийское море, например? — насмешливо спросила Мали. — Туда, к твоему сведению, втекает долготекущая Волга. Я вот только не пойму: в Каспийском море водится осетрина, а я никогда не слыхала про волжскую черную икру. Икра почему-то всегда астраханская.
— Что напоминает мне о том, что нам следует переселиться в другую дыру где-нибудь поблизости, — вдруг сообщила София.
— Это зачем же?
— Гец сказал, что Сталь не простит Юцеру ни телеграммы, ни его поездки. Лучше будет, если мы уедем из этого городка. Кроме того, Юцеру надо ехать с деньгами, а деньги можно получить, только продав сама знаешь что. Продавать это здесь нельзя. Покупателя на такую вещь можно найти только в большом городе, через который будем проезжать по дороге в наше новое логово. В городе М. для нас с тобой есть работа. Им требуются учительницы географии, физики и иностранных языков. Там есть нормальная школа, а Адине уже надо где-нибудь учиться. И кроме того, там живет один польский человек, к которому я очень расположена, — добавила София и раскраснелась так, что Мали стало жарко.
— Сильно сомневаюсь в том, что мы сможем преподавать географию, не говоря уж о физике, — задумчиво пожевала она губами.
— Помады жалко, — поставила ей на вид София. — Не понимаю, к чему ты сегодня намазала губы.
— Я хочу восстановить свой прежний облик, — вздохнула Мали. — Гоже ли это, чтобы рыцарь отправился в столь опасный путь, оставив за спиной полудохлый идеал в цыпках и со свалявшимися волосами?
— Не думаю, чтобы на этой Лене дамы выглядели лучше, — фыркнула София. — Что до географии и физики, то они описаны в учебнике. Собеседование с нами будет проводить мой знакомый поляк. А потом нам наконец доведется выяснить, куда впадают русские реки. Я готова взять это на себя. С французским и немецким, надеюсь, у тебя проблем не будет?
— Могут возникнуть проблемы с русским, — напомнила Мали. — Я, как тебе известно, кончала не русскую, а немецкую гимназию.
— Ш-ш, — испуганно оглянулась София. — Думай, что говоришь!
— Но они же изучают немецкий язык в их школах и даже нанимают для этого учителей.
