— Он там большой начальник, — щебетала Хелена, — он нам поможет.
Мали знала, что Хелена влюблена в Юцера, как кошка, но это не было причиной неприязни к ней. Мали считала, что женщина, которая не стелит мужчине постель, а только проскальзывает в нее, не играет роли в жизни этого мужчины. Мали опасалась Хелены по другой причине. Кроме названных лиц, в мазанке жили семнадцатилетние близнецы Саша и Яша, которые влюбились в Хелену без оглядки на свою спасительницу и покровительницу Мали. А Хелена без конца плела против Мали интриги, используя для этого не только близнецов, но и дуру Пашу.
До сих пор их мышиная возня Мали не занимала. Однако сейчас она несла ответственность за Любовь.
— Мыши опасны для детей, — сказала она ни с того ни с сего. У Мали была дурная привычка выносить умственные вердикты вслух.
— Мыши? — взвизгнула Хелена и забралась с ногами на кровать, которую делила с Пашей.
— Можешь не демонстрировать свои безупречные ножки, мы все знаем, откуда они растут, — одернула ее София.
Она умела понимать Мали лучше, чем кто бы то ни было, включая Юцера. Только Натали могла сравниться с ней в этом умении, но Натали была сейчас далеко. Она вмерзла в лед, и ее еще только предстояло из него вытаивать.
— Вот что, — сказала София, — ребенку нужен воздух и простор. Хелене с близнецами придется переселиться. Я нашла свободные койки в мазанке за углом.
— Почему мне? — надулась Хелена.
— А что будет со мной? — растерялась Паша-Перл.
— А что мы будем есть? — испугались близнецы.
Мали подарила Софии одну из самых дорогих своих улыбок. София приняла подарок с достоинством.
— Ты, — сказала она Паше, — можешь переселиться к Хелене. Если хочешь, конечно. А близнецам придется отправиться на сбор тыквы. Там требуются здоровые руки и твердокаменные лбы.
— Мне не нужна напарница в постели, — встрепенулась Хелена.
— Ты меня бросаешь? — всхлипнула Паша и выбежала из комнаты.
Близнецы растерянно посмотрели друг на друга и разошлись по углам. О том, что когда-нибудь Мали перестанет их кормить, они уже думали, но надеялись на отсрочку.
— Ты просто хочешь освободить кровать для своих сопливых придурков! — набросилась на Софию вернувшаяся в мазанку Паша.
— Детям действительно нужна кровать, — кивнула Мали.
— Ненавижу! Всех вас ненавижу! Утоплюсь! — крикнула Паша.
— Арык за стеной, — усмехнулся Юцер. — Но лучше умой лицо и начни накрывать на стол. У нас сегодня праздничный ужин.
— Нам можно участвовать? — робко спросил близнец Саша.
— Разумеется, — радушно отозвался Юцер.
Мали привела в дом этих отбившихся от родни и от рук оболтусов, когда Юцер решил поселить в нем Хелену. С тех пор он уже много раз обдумывал, как бы это избавиться от всех троих. Выход, найденный Софией, очень его обрадовал. Тем более, что близнецов наконец заставили добывать себе пропитание.
— Тыква — очень питательный продукт, — сказал Юцер. — Кроме мякоти, она дает еще и семечки.
Юцер незаметно для себя перенял привычку Мали говорить обрывками мыслей. Мали переглянулась с Софией. Обе спрятали по улыбке в края губ. Мали положила свою в правый угол, а София — в левый. Юцер нахмурился при виде этого маневра, но ничего не сказал. Вместо этого он нагнулся к Любови и пощекотал ее запеленутый живот. София и Мали напряглись. Юцер не любил кричащих детей, и нехорошо было бы начинать торжественный ужин с детского крика.
Сверток не крикнул, а пукнул. Юцер радостно рассмеялся.
— С таким отношением к жизни перед нами открываются невиданные возможности, — объяснил он присутствующим радостно.
Когда Любовь чуть-чуть подросла, Мали решила пойти к цыганке. Она сама умела читать в книге жизни, но ей хотелось посоветоваться с специалистом. Дорогу к цыганам нашла София.
В очередях Софию принимали за испанку. В тех азиатских местах в то время встречались настоящие испанцы и испанки. София их не любила. По ее мнению, они были на другой стороне. Что это за стороны, объяснять не приходилось. Тот, кому София имела привычку открывать свои мысли, это и так понимал. А тот, кому она своих мыслей не открывала, не должен был догадываться об их содержании. Если бы Софию прижали к стенке и спросили, имеет ли она в виду войну в Испании, она бы удивилась и сказала, что имеет в виду 1492 год. Немногие из собеседников Софии знали бы, что случилось в том году, но она и этого никому объяснять не хотела. Если бы объяснений потребовали под угрозами и пытками, София бы сказала, что в 1492 году король и королева изгнали из Испании ее прадеда. И она могла это доказать, потому что девичья фамилия ее мамы была Галеви, а всем известно, что Галеви жили в Кордове. У Софии были давние счеты с испанцами, и ей не нравилось быть похожей на них.
