От того, с какой фанатичной верой были сказаны эти слова, становилось жутко.
Стена. Разбитая, исхлестанная пулями и осколками. Опаленная, выбитая выстрелом гранатомета дверь. Редко плюющиеся огнем и свинцом окна…
Перед дверью Мехмет затормозил, сменил магазин в автомате на полный, передернул затвор. Хороший автомат, советский, надежный, легкий и скорострельный, намного лучше тех тяжелых и неуклюжих немецких, которыми пользуется армия и жандармы. Выхватил гранату, зубами выдернул кольцо и сильным кистевым движением метнул в опаленный пламенем пролом, где совсем недавно была дверь. Там держали оборону те полицейские, которым удалось еще оставаться в живых. Надо было спешить — если появится подкрепление, другие братья удержат его, устроят перестрелку на дороге — но долго сдерживать жандармов они не смогут…
Внутри глухо ухнуло, раздались крики на два или три голоса — и Мехмет ринулся внутрь. Внутри было дымно, жарко, страшно, ноги скользили по залитому кровью полу. На полу ничком, кучами лежали два или три трупа, все — в темной, набухающей кровью форме. Еще один был еще жив — все лицо залито кровью, кровь стекает на пол по длинной черной бороде — но он поднял пистолет и слепо нащупывал цель. Короткая очередь, опаленные дыры на груди, стремительно набухающая черной влагой форма. Последний из остававшихся в живых в вестибюле падает на залитый кровью пол.
— Аллаху Акбар!
— Аллаху Акбар! — многоголосо прогремело за спиной
Сопротивление сломили быстро. Когда боевики прорвались в холл, начали бросать гранаты в кабинеты, остававшиеся в тот момент в живых полицейские бросили оружие и запросили пощады. Сдавшихся немедленно расстреляли, найденных раненых добили.
Немного опьяневший от запаха пороха и крови Мехмет вышел на свежий воздух. В одной его руке был автомат Калашникова, в другой он нес немецкую G3 подобранную в участке. Он все еще не мог до конца поверить в то, что они сделали это.
Начало положено. Гнев Аллаха ужасен и никто из разложившихся, прожидовившихся правителей не сможет ему противостоять…
Полицейских ему не было жаль. Ничуть, Те, кто прожидовился или начал служить прожидовившимся властям, те кто посмел выстрелить в братьев, исполняющих волю Аллаха — те заслуживают мучительной смерти. Жаль, что нет времени — можно было бы снять с этих полицейских кожу или хотя бы отрезать головы. Все это будет — потом. Когда они победят. А эти… даже умерли не как мужчины. Сначала сдались вместо того, чтобы умереть по-мужски с оружием в руках, потом ползали по грязному, с красными разводами полу моля о пощаде. Воистину тот, кто идет против воли Аллаха — тот перестает быть человеком.
Грузовик уже потушили, сейчас вскрывали ящики, те которые лежали ближе к борту. Улица, недавно заполненная и машинами и пешеходами, вмиг опустела, остались только боевики. Мехмет подошел к машине, перед ним почтительно расступились. Он открыл один из ящиков, посмотрел что внутри. На белых, крупных опилках маслянисто чернело длинное тело ручного пулемета MG-3. Мехмет отложил винтовку, достал из ящика пулемет, ласково погладил дырчатый кожух длинного ствола. Прислушался — дальше по дороге грохотала перестрелка, на помощь разгромленному полицейскому участку шла подмога.
— Ибрагим.
— Я здесь! — шагнул вперед один из гранатометчиков, он уже успел вооружиться трофейной G3 и выглядел весьма грозно.
— Чтобы через двадцать минут ничего этого здесь не было. Это оружие ждут наши братья — и ты должен доставить его им!
— Понял, эфенди…
— А мы? — угрюмо спросил один из бойцов. Таскать ящики ему явно не улыбалось, он только что совершил один подвиг и теперь жаждал совершить еще один.
— Четверо остаются с Ибрагимом — распорядился Мехмет — и помогают ему. А мы еще сегодня постреляем. Аллах Акбар, Хомейни Рахбар!
— Аллах Акбар, Хомейни Рахбар! (прим автора — Аллах велик, Хомейни вождь, эти слова появились уже тогда)
Хотя для многих в мире исламская революция в Иране стала неожиданностью, на самом деле обстановка продолжала обостряться весь тысяч девятьсот семьдесят восьмой год. Событиями, положившими начало исламской революции общепринято считать события восьмого января 1978 года. Тогда в городе Кум была зверски расстреляна демонстрация студентов медресе, протестовавших против опубликованной в правительственной газете клеветнической статьи о Хомейни. По официальным данным, в ходе усмирения беспорядков погибли 2 студента, по данным демонстрантов 70 человек, раненых никто и не считал. По шиитской традиции, поминальные службы о погибшем идут 40 дней, и через 40 дней после разгона демонстрации в Куме, 18 февраля бунт вспыхнул в Тебризе. Его подавление также привело к человеческим жертвам. Затем всё то же самое повторялось 29 марта и 10 мая, каждый раз беспорядки были все более многочисленными и кровавыми.
