Но есть еще лучшие наркотические вещества. Риши, например, употребляли сому, определенное безлиственное ползучее растение. Некоторые сейчас считают, что сомой был красный мухомор, но он был просто заменителем настоящей сомы. Только риши знают, что такое настоящая сома, так как только они могут видеть ее. Для других она невидима. Прежде чем принимать это растение, риши в благоприятный день совершали обряд поклонения ему и получали его разрешение. Если растение не давало такого разрешения, его не трогали. Если же оно говорило «да», если оно желало быть использованным, то они обеспечивали ему после смерти рождение в теле животного. Затем растение срывали, повторяя специальные мантры.
Если вы желаете использовать какое-то наркотическое растение, но не можете собрать его сами, произнося при этом нужную мантру, то вы должны будете добавить мантру позже, чтобы растение оказало на вас необходимое действие и чтобы избежать кармических последствий. Принятие наркотического вещества без использования соответствующей мантры неизменно разрушает ваш бхута-агни и ваш ум.
Иногда некоторые из моих «детей» начинали употреблять алкоголь или марихуану, считая, что таким образом они подражают мне. Но все это кончалось плачевно, ибо просто баловаться этими вещами, не зная правильного метода, вы не можете. Даже те из моих «детей», которым я изредка позволяю использовать наркотические средства, иногда переходят определенный предел, и мне приходится быть с ними строгим в этом отношении.
Один юноша, которого я очень люблю, возомнил себя великим агхори, поскольку я изредка позволял ему принимать наркотические вещества вместе со мной. И я решил, что он должен для своего же блага получить урок, который бы спас его от «падения за борт» до того, как он сможет обрести полный контроль над своими состояниями.
Кто-то дал мне небольшое количество чараса, и этот юноша горел желанием испробовать его. Чарас - это не то же самое, что гашиш. Гашиш - это пыльца и смола конопли. Чарас же приготавливается следующим образом: берется свежая шкура убитой овцы, набивается до отказа этой смолой и закапывается на месяц в землю. Овечий жир и ланолин из шерсти смешиваются со смолой и разжижают ее. Разжиженная смола стекает в небольшой горшок. Через месяц горшок извлекается, и вы получаете чарас.
Я лично дал этому ученику чарас, добавив его в табак и растерев рукой с небольшим количеством воды. Я предупредил его: «Не вдыхай очень сильно. Этот чарас очень легко может схватить твою голову мертвой хваткой. Я знаю, что ты принимал много наркотиков за свою жизнь, но это совсем другое. Осторожно!» Но он проигнорировал мой совет (как я и думал), и мы начали курить.
Уже через пять минут - всего пять! - он понял, что принял слишком много, но было поздно: он начал полностью терять осознание своего тела. Его прана собралась в горле, и он не мог двигать языком. Но я должен признать, что он был к этому готов: я видел, как он пытается поднять прану вверх к Аджна Чакре (энергетический центр между бровей), чтобы затем вывести ее через Сахасра-ру (энергетический центр на макушке головы) наружу - и прощай! Если бы ему удалось это сделать, он бы вошел в нирвикалъпа са-мадхи - состояние, из которого он уже никогда не смог бы выйти, чтобы снова отождествиться со своим телом.
Но я не мог допустить этого. В конце концов, ему еще нужно было отработать множество рнанубандхан, и если бы я не дал ему сделать это, мне самому пришлось бы их отрабатывать. Нет уж, спасибо. Поэтому я велел принести ему выпить воды, и это задержало его прану в горле, не дав ей подняться выше. Конечно, чарас по-прежнему подталкивал снизу, и сейчас он находился в состоянии тришанку: ни вверх, ни вниз. Он был ни в мире, ни вне его, он лежал подвешенным между миром - нижними пятью чакрами - и истинной шуньей (состоянием «духовного вакуума») Аджна Чакры. Для того, чтобы он никогда не смог забыть этот урок, я позволил ему пробыть в этом состоянии несколько часов, а сам тем временем отправился в конюшню посмотреть на своих скаковых лошадей. Когда я вернулся, он был все там же - между небом и землей. Когда он, наконец, смог говорить, я спросил о его переживаниях. Он ответил: «Я чувствовал, что нахожусь на грани того, чтобы все забыть, что еще немного - и были бы только Ты и Я, а затем - только Ты или, может быть, только Я».
