— Между прочим, на потолке здесь точно такая же плесень, что была и в Ширтахо, в «крематории».
Они примолкли, затем техномаг отмахнулся:
— Разумеется. Надо же было когда-то кормить эту здоровенную мерзость.
— А ты инсектофоб, — добродушно отметил Стивен. Т-4 изумился:
— Конечно. А вы разве нет?
— Вообще-то да, — честно признал наш учитель. — Но я соблюдаю все СИНЛАРские правила и кодексы.
Лерни согласно кивнул:
— Я тоже. Но, по правде говоря, при виде здешней красоты я испытываю только одно сожаление, что у меня нет здесь старого доброго напалма.
— Термопластик им не возьмешь, — деловито заметил Стивен. — И потом, надо сначала проанализировать всю схему развития ситуации.
— Согласен. Но я об эмоциях говорю.
Да уж, с точки зрения чувства антипатии, оно у техномага по отношению ко всем Atelocerata развито чрезвычайно. Никогда не забуду, как он гонялся по всему дому за приблудным местным тараканом в течение целого часа, а я ждала у крыльца. Наконец, мистер Смод издал торжествующий вопль откуда-то из кухни, где, по всей видимости, и прикончил незадачливого гостя. Тогда мы едва не опоздали со своей спасательной миссией. Я было хотела высказаться насчет ксенофобии, но не стала. В конце концов, я тоже прилетела на Гшамм, чтобы избавить этот мир от инсектного влияния любым эффективным способом. Хоть Эз-683, хоть керосином. ЭМ-СИ же вдруг напряглась:
— Потише ребята. Я про напалм.
— Почему… — начал Лерни и неожиданно резко наклонился вперед: — О, черт! Ты права. Быстро сматываемся. Скорее, скорее!!!
Но наши роботы не успели. Из небольших черных отверстий в стенах вылетели потрескивающие сверкающие шары и, стремительно маневрируя, пронзили насквозь наших андроидов. Так же молниеносно они развернулись и снова атаковали роботов, прожигая в них оплавленные по краям дыры. Так продолжалось снова и снова, пока от механических тел не остались только кучки обугленной золы. Энергоформы гораздо быстрее вещественных изделий, и убежать бы мы все равно не смогли. Перед каждым из нас погас экран, а ощущения ведомого тела исчезли. Андроиды не живые и тем более не разумные существа, им неизвестны страх или боль человеческого организма, но внезапная пустота чувств была ошеломляющей. Я вздрогнула от стука по соседству: это Нат сняла с головы и положила на пульт ставшие бесполезными «наушники». «Странник» обеспокоенно просканировал подземелье и передал мне свои выводы. Мне пришлось облизать пересохшие губы прежде, чем проговорить:
— В общем контуре склеротической конструкции падение напряжения на 5 %. Все-таки наши роботы им стоили некоторых затрат.
— И нужную информацию мы таки успели получить, — немного смущенно заметил Смод.
Никто не стал поминать ему провокационные речи. Каждый анализировал собственные действия — похоже, все были хороши. Ведь с самого начала было известно, что эта штука враждебно настроена и способна к эмпатии. А мы забрались в самый фокус поля, где ее чувствительность была наибольшей. Стивен так же не сетовал на потерю. Только поднялся и заметил:
— Мне надо отдохнуть и подумать. И, может быть, я наконец узнаю что-нибудь от СИНЛАРа по поводу «третьей силы».
Мы разошлись анализировать кучу новых данных. Молчаливые и подавленные. И мне, и коллегам было слишком легко представить себя на месте сгоревших андроидов.
* * *
Я позволила себе поспать еще несколько часов, не столько для отдыха, сколько для того, чтобы рассеять впечатление. Это не сразу получилось даже во сне мой мозг не расставался с увиденным: то мерещилось кладбище личинок, то блестящие ряды глаз Главной Формы, источающие бешеную ненависть и смертоносные шары. Причем мое растревоженное воображение заставляло оживать трупы склеромуравьев, а при виде засушенного монстра я словно бы слышала шепот: «Этот мир мой. Я не отдам вам Гшамм. Вы все будете уничтожены, как я уничтожил ваших роботов». Волевым посылом я заставила себя переключиться и попутешествовала в космосе своей памяти. Есть несколько приятных для меня, успокаивающих мест, и одно из них — планета Уран. Я всегда расслабляюсь, глядя на ровную, без пятен и полос, глубокую синеву его поверхности, и все страхи, истинные или наведенные чужой волей, исчезают сами собой.
