— Эль, — Клин чуть повернул ко мне рассеченное до крови какой-то гадиной лицо, — ты должна создать защиту вокруг нас в виде вертикального столба. На пять минут.
Меня шатало и мутило. Магия буквально утекала последними каплями, и защита за спиной становилась все тоньше и тоньше. Я уже чувствовала, как острые коготки пытаются пробить ее, будто тонкую пленку, царапая мне шею, ноги.
— Не могу! — чуть не плача, сообщила я.
— Можешь. Давай!
— Ты не понимаешь… У меня нет сил.
Филин улыбнулся и тихо сказал:
— Не плачь, эльфенок, просто попытайся…
Я вздрогнула и опустила глаза вниз. Кот с криком: «Уй-й-й-я-а-а!» — насадил очередного крылатого зубастика на уже посиневший зуб клемента.
Ладно.
Я вытащила нож Клина из ножен и решительно полоснула себя по руке. Кровь зашипела и полилась на воду багровой струей. Монстры, почуяв свежую кровь, будто взбесились и с удвоенной силой рванули на нас, но Клин и Филин пока держались, только прижались ко мне уже вплотную. Я медленно шептала нужные слова, вызывая свою силу, силу собственной крови. И она откликнулась, рванула по руке, достигла сердца и пьянящей волною ударила в голову.
— Нет. Не делай этого, не надо. — Это змейка, она подняла золотую головку с рубиновыми глазками.
Я хмыкнула: все вы советчики, когда не надо, но дело уже сделано, поздно что-то менять.
Тонкая прозрачная стена тверже стали, но тоньше шелка окружила и оградила нас от беснующейся нечисти.
Клин бросил меч в ножны, ухватился за веревку и сильными быстрыми рывками рванул вверх.
— Привяжи ее.
Что? Но Филин уже наматывал веревку вокруг моей груди, и вскоре меня рывками потащило вверх, к такому далекому свету. Кот ни на мгновение не отцеплялся от моей куртки.
Филин выбрался последним и быстро закрыл тяжелой крышкой канализационный люк. Щелчки замков — и вот мы уже отрезаны от подземелья.
— Что с ней?
— Не знаю. Эль, посмотри на меня.
О чем они говорят и почему все расплывается перед глазами? Ранку на руке защекотало, и, скосив глаза, я увидела, как змейка усиленно ее зализывает мокрым горячим язычком.
— Магическое истощение. — Кажется, это сказал кот. Не знаю. Меня наконец-то окутала спасительная темнота обморока.
Очнулась я в своей собственной постели с мокрым полотенцем на носу и каким-то стареньким дяденькой, который сосредоточенно щупал мой пульс.
— Значит, говорите, слишком много упражнялась в магии?
— Ага, все пыталась превратить камень в воду, вот и доупражнялась, нашли ее в луже в подвале, видимо, все получилось.
Голос кота я бы узнала из тысячи, но даже пошевелить рукой, чтобы отвесить ему подзатыльник, к сожалению, не смогла.
Тряпка зашевелилась, ее вдруг убрали, что-то зажурчало, и уже мокрое полотенце вновь плюхнули мне на лоб. Вода тут же потекла в глаза и на щеки. Я возмущенно замычала, и на меня наконец-то обратили внимание: две заинтересованные головы — одна седая, другая ушасто-рыжая — повернулись ко мне.
— Ну… — радостно поинтересовался старичок, — и как вы себя чувствуете?
Я снова замычала, не очень понимая, почему язык меня не слушается.
— Нет, нет, вам пока рано говорить, но еще пара моих далеко не бесплатных сеансов, и вы поправитесь.
Кот при этих словах недовольно сморщился, но тут дверь приоткрылась, и в нее просунулась любопытная голова Филина, следом влетел он сам, получив хороший тычок от входящего за ним Клина. Ребята явно рады были меня видеть.
— Ну, как ты, эльфенок, жива? Как нос?
Мне его тут же пощупал Уська:
— Холодный, это хорошо.
— Да? — удивился старичок, но потом что-то засуетился и, быстро со всеми распрощавшись, решил уйти.
Клин пошел его проводить. Оставив меня беспомощной наедине с этими двумя эскулапами.
— Так, теперь поставим градусник, — обрадовался Филин и сунул мне что-то холодное круглое под мышку, я протестующее замычала, но мое мнение никто почему-то не учел.
— Ей срочно нужны банки.
— Это как? — Кот явно хотел познать все новое.
Филин объяснил, и они тут же унеслись на кухню. Я было вздохнула спокойно, но когда они вернулись обратно с четырьмя пятилитровыми стеклянными бандурами, то всерьез забеспокоилась, выразив это активным протестующим: «Му-у-у!..»
