Хуже уродливого здания и статуй животных, умерщвляемых крепкими дядьками с горой бугрящихся мускулов, был непрестанный вой ледяного ветра с моря. Ветер гнул ветви высоких деревьев; грачи взлетали ввысь, хлопая крыльями. Всё в Хелтоне выглядело мрачным, холодным и неприветливым.
Оливер поёжился и снова задался вопросом, нельзя ли кому-нибудь сплавить это богатство. Может, поговорить с опекуном? Полковник Мёршэм казался ему вполне разумным человеком – как-никак он спасал лемуров в тропических лесах и разыскивал редкую оранжевую жабу, – однако до возвращения полковника оставалось ещё много месяцев.
Дверь открылась изнутри, и Оливер оказался в каменном зале, полном разнообразных орудий убийства.
Там были скрещенные пики, мушкетон, вереница заржавелых мечей на стене… За стеклянной витриной злобно щерило пасть чучело леопарда, а подле него выстроились для приветствия дворецкий и экономка.
Оливер ещё никогда не видел таких дряхлых стариков. У экономки, мисс Матч, волосы были убраны в седой пучок; криво торчал слуховой аппарат, прикреплённый к уху. Мистера Таскера, дворецкого, ревматизм согнул почти пополам. Пожимая их сухие жёсткие ладони, Оливер испытал шок: как вообще эти люди работают слугами, когда им самим требуется помощь?
– Ужин подан в столовую, сэр, – сообщила Фултону мисс Матч. Ей было велено выполнять его распоряжения, а маленький мальчик, которому отныне принадлежал Хелтон-холл, не вызвал у неё особого любопытства: слишком долго она жила на свете и слишком от всего устала.
Вслед за экономкой и дворецким Оливер проследовал через нескончаемый коридор, увешанный портретами Снодд-Бриттлов в массивных золотых рамах, миновал бильярдную, окна в которой закрывали тяжёлые гардины, библиотеку, где за декоративными решётками бесчисленными рядами тянулись книги в золочёных переплётах… Наконец они пришли в столовую, где Оливеру впервые предстояло принять пищу в качестве хозяина замка.
Этот ужин он запомнил навсегда. Дядя Фултон и тётя Фрида посадили его во главе стола. Резной стул был таким высоким, что ноги Оливера не доставали до пола. Сам стол по размеру напоминал ледовый каток, в столовой царил жуткий холод, а по обе стороны тарелки лежало столько разных ножей и вилок, сколько мальчику не доводилось видеть за всю жизнь.
«Начинайте с тех приборов, что лежат снаружи», – учила Директриса, когда воспитанники пришли в ресторан на настоящий банкет. Вспомнив наставление, Оливер взял круглую ложку и съел суп. Мистер Таскер, шаркая, удалился, а затем принёс зажаренную докрасна птицу с картофелем и тушёной капустой. Оливер съел овощи и ковырнул птицу – в ней оказалось полно мелких тёмных шариков и на вкус она отдавала кровью, – после чего отложил нож и вилку.
– Вы закончили, сэр? – осведомился слуга.
– Да, большое спасибо.
– В чём дело? – нахмурил брови Фултон. – Тебе не понравилось мясо?
– Нет, мясо наверняка вкусное, просто я его не ем. Я – вегетарианец.
У Фултона глаза вылезли на лоб.
– Вегетарианец?
– Вегетарианец? – эхом повторила Фрида.
– Нас таких много в приюте, почти половина. Мы перестали есть мясо после того, как посмотрели фильм про скотобойню.
В столовой воцарилась мёртвая тишина, словно Оливер признался в том, что болен чумой или регулярно избивает окружающих. Однако если ужин был просто плохим, то отход ко сну оказался и вовсе сущим кошмаром.
– Будешь спать в хозяйской спальне, – сказала Фрида. – Это наверху, в дальней башне. Там тебя никто не побеспокоит.
– Пускай меня беспокоят, я не против, – пискнул Оливер. – Нельзя ли мне ночевать поближе к людям?
– Разумеется, нет, – отрезал Фултон. Держать Оливера в изоляции было частью его жестокого плана. – Все владельцы Хелтона испокон веков спали в башне.
Оливер понуро поплёлся за тётей Фридой – вверх по деревянной лестнице, через Большую галерею с безликими статуями и заржавленными рыцарскими доспехами, по коридору мимо ухмыляющихся африканских масок… снова по лестнице – на этот раз каменной и круговой, освещённой лишь тусклым светом, падавшим сквозь узкие оконца-щёлочки в стенах, – и опять по коридору, со стен которого свирепо скалились головы хищников, добытых на охоте… Наконец Фрида привела мальчика к толстой дубовой двери.
