Группа «Восток» распалась, но остались ее контакты, такие прочные, буквально выкованные в стальное советское время, что этому польскому засранцу и не снились.
Что же, подумал Лугано, на этом этапе придется раскошелиться. Жизнь стоила того.
Интересная жизнь.
Лугано ощутил давно забытые чувства. У него даже мороз по коже пробежал. Он обрел второе дыхание. Когда-то он исчез, как будто напился воды из Леты и забыл прошлое, но вот о нем вспомнили: «Только ты один подходишь для этой работы».
Он помнил слова Директора, которые прозвучали в далеком 1983 году: «Твой дед работал по Польше, твой отец – тоже. У тебя кровь хорошая для одного задания. Послушай-ка, в чем оно заключается...»
Вот и сейчас он просто обязан был отработать за всю агентурную группу, как если бы получил задание от самого Директора. Или мстил за него и своих товарищей.
Он возвращался после долгой, долгой поездки...
И снова голос Директора: «Лугано – город в Швейцарии, и стоит он на берегу озера Лугано. Решено: твой псевдоним – Швейцарец».
Станислав Крайц подал голос, едва две минуты истекли:
– Мы встретимся только один раз – ты передашь мне деньги, я отдам тебе диск с архивами. Я систематизировал архив таким образом, что ссылки, собранные в одну папку, укажут на тебя как на убийцу Якуба Вуйцека и разоблачат деятельность советской диверсионной группы... на территории Польши, в частности.
– Где и когда мы встретимся?
– Место назову я, время – ты. Не в Москве. И вообще не в России, где я уязвим. Было бы символично получить расчет там, где ты рассчитался с лидером «Единства».
– В Польше?
– В Польше.
– Польша большая...
– Россия еще больше.
Крайц передал Лугано клочок бумаги.
– Позвони мне по этому телефону не позже чем через три недели.
– Тебя подвезти?
– Обойдусь. Не пытайся проследить за мной. Оставайся в машине десять минут. Пока.
Лугано завел двигатель и чуть подал машину вперед. Теперь он мог видеть Крайца, который неторопливо шел вдоль машин, бросая взгляд на каждую, словно прицениваясь... Виктор переменил взгляд относительно поведения дотошного поляка. Вполне возможно, что тот работал по строгой системе: в Москве он приходит на встречу один, что было понятно: ему во время переговоров и для того, чтобы выставить условия, помощники были не нужны. А вот в Польше ему помощники наверняка понадобятся. Ему без ассистентов просто не обойтись. Там – финальная стадия операции. Там Лугано, образно говоря, должен быть стреножен. Сколько их будет – двое, трое? Разумеется, все будут вооружены. Лугано должен будет поставить условие: я один, и ты один. Ушлый поляк даст согласие. Но кто помешает ему (у себя-то на родине) нарушить все обещания и сыграть по собственным правилам? Наверняка он так и сделает. И постарается убрать Лугано? Но он, судя по всему, не знает о том, что Лугано остался один. Он, по большому счету, перестрахуется, держа в голове мощную (хотя бы один агент «Востока») поддержку Лугано. Ведь они на деле доказали, что даже пара «номерных» агентов стоят многого, они вдвоем убрали лидера политической партии.
На выходе из парковки Крайца поджидал джип «Чероки». Крайц сел на место пассажира. Стекло уползло вниз. Поляк прикурил и, смяв пачку, выбросил ее в окно. Сказал что-то водителю, выдыхая дым носом, и, как показалось Лугано, рассмеялся.
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, – мысленно, а потом и вслух предупредил поляка Лугано.
Весь разговор – от первого слова до последнего – был важен для разведчика. Но вот сейчас он выделил в нем одну фразу Крайца. Тот сказал, что настоящего имени польского напарника Лугано он в архивах не нашел, посетовав: «Видимо, не все документы перевели в электронный формат». Крайц действительно не знает имени А-Бэ-Цэ, иначе бы козырнул и этой деталью. Лугано не мог забыть этого человека – слишком многое связывало их. И он произнес это имя вслух, как будто попробовал его на вкус:
– Габриэла...
