Агент Коминтерна - страница 6

.

Зимой 1937 года Тито занимался вербовкой кадров в Хорватии — в том числе и для обучения в Советском Союзе. Тем временем руководство КПЮ заканчивало подготовку грандиозной операции по переброске в Испанию югославских добровольцев. Для этой цели за 750 тысяч франков арендовали пароход «Корсика». Он должен был перевезти в Испанию более 500 человек.

2 марта пароход подошел к югославскому острову Врач на Адриатике. Море было неспокойно, поэтому погрузку добровольцев отложили на сутки. К тому времени полиция уже обратила внимание на подозрительных личностей, которые «скапливались» в этом районе. В принципе и сам район для посадки на «Корсику» был выбран неудачно — рядом находилась летняя резиденция принца-регента Павла, и, естественно, в ее округе всегда сохранялись усиленные меры безопасности. В итоге полиция подождала, пока добровольцы погрузились на пароход, и задержала его вместе с ними. Был арестован и руководитель операции, и один из руководителей КПЮ Адольф Мук. В тюрьме он выдал многих других коммунистов и их явки. Тито будет называть Мука «крупнейшим предателем нашей партии».

Задание Коминтерна не было выполнено. Югославов в Испанию начали перебрасывать небольшими группами и поодиночке, что было гораздо сложнее. Тем не менее Тито утверждал, что в испанской войне участвовало примерно полторы тысячи югославов, из которых погибла примерно половина^>[22].

Существует версия, что и сам Тито некоторое время провел в Испании. Когда в августе 1976 года знаменитая испанская коммунистка Долорес Ибарурри приезжала в Белград, она говорила, что знает товарища Тито еще по Испании. В советских архивах сохранилась послевоенная справка о биографии Тито. В ней прямо говорилось, что Тито «участвовал в национально-революционной борьбе испанского народа (1936 1939)»^>[23].

В листовках с предложением награды за голову Тито, которые распространяли немцы во время войны, говорилось, что в Испании и Советском Союзе он знакомился с «террористическими методами ГПУ». В конце сентября 1944 года в Румынии с ним встретился недавно назначенный на должность начальника штаба советской военной миссии в Югославии знаменитый советский диверсант и «дедушка советского спецназа» Полковник Илья Старинов. Старинов прославился своими операциями еще в Испании, и, когда его представили Тито, тог сказал по-русски: «Наконец-то я воочию вижу вас, Рудольфо! Надеюсь, что наша совместная работа будет полезной»^>[24]. Под псевдонимом «Рудольфо» Старинов воевал в Испании, но откуда Тито знал это?

В марте 1936 года в СССР было принято решение о чистках среди политэмигрантов, находящихся в СССР. В июле 1937 года по приказу главы НКВД Ежова начались аресты среди эмигрантов-немцев. Стандартные обвинения, которые им предъявляли, сводились к шпионажу в пользу иностранных разведок, заговорам, вредительству и прочему. Но, конечно, арестовывали не только немцев.

В июле 1937 года в Москву срочно вызвали Милана Горкича. Он предполагал, что ему устроят «головомойку» за провал операции с пароходом «Корсика». Некоторые из друзей пытались уговорить Горкича остаться в Париже, но он отказался. Представитель КПЮ в Коминтерне Иван Гржетич писал ему из Москвы, что некоторых югославских коммунистов уже «поглотила неизвестность», на что Горкич ответил: «Сообщи, кого из наших людей поглотила неизвестность. Это мы должны точно знать»^>[25]. «Если я не поеду, меня обвинят в том, что я предатель, вор, который сбежал с партийной кассой, агент полиции или Уолл-стрита», — говорил он в то время одному из своих друзей^>[26].

Горкич уехал в Москву, и больше его никогда не видели. 19 августа он был арестован, обвинен в том, что он является «английским шпионом», и расстрелян 1 ноября 1937 года.

Есть предположения, что и Тито мог приложить руку к печальной судьбе Горкича. «Прежде всего я получил задание от Коминтерна скинуть все руководство, которое тогда находилось за границей», — вспоминал он сам много лет спустя^>[27].

Каким образом он должен был это сделать, Тито не уточнил. Но вряд ли он мог сыграть какую-нибудь роль в аресте Горкича — решение об этом принималось на совсем другом, гораздо более высоком уровне.