«Агата Кристи». Чёрные сказки белой зимы - страница 29

Те, кто видел «Агату» не в первый раз, замечали, что после поездок по Европе музыканты перестали краситься. «В 1988 году гримом нам хотелось усугубить своё отличие от советской эстрады, – объяснял Вадик. – Сначала это выглядело нормально: все были молоды, всем хотелось выделиться. В какой-то момент грим стал отвлекать внимание зрителей от музыки, поэтому мы самопроизвольно стали меньше внимания уделять внешним атрибутам, больше – музыке».

Глеб Самойлов и Альберт Потапкин, 1990

Осенью началась работа над материалом будущего альбома «Декаданс». Но в октябре откололся Алик: «Для меня "Агата" закончилась каким-то болезненным надломом. Я не то чтобы почувствовал, что мы стали терять близость отношений или тепло… Я не видел себя внутри новой музыки группы. Я думал, что "Агата" будет и дальше развиваться в направлении рок-оперетты, но началась совсем другая музыка, и я оказался вне темы группы. Мы стали репетировать "Декаданс", и я почувствовал, что этим песням я не могу дать ничего своего, что мне пора отойти в сторону, а парням лучше развиваться без меня. Уходил я чуть ли не со слезами на глазах. Мы вернулись из Ирбита, ехали с Вадиком на такси домой, вышли из машины, обнялись, он сказал, что уважает меня как человека и музыканта… Я быстрее сел в машину – продолжать разговор мне было трудно». Следует подчеркнуть, что, вопреки расхожему мнению, Потапкин не предпочёл «Агате Кристи» «Наутилус Помпилиус». Он ушёл в никуда, четыре месяца просидев дома и борясь с депрессией. Только весной 1991 года Алику позвонил Вячеслав Бутусов.

9 ноября на гастролях в Челябинске за барабанами уже сидел Андрей Котов. На свердловской рок-сцене он возник ещё в 1981 году, выступив на первом в городе фестивале в составе техникумовской группы «Битс». Там его заметил ударник «Трека» Евгений Димов, который стал опекать молодого коллегу. Женя страдал от болей в спине и готовил себе замену. Под его руководством Андрей, получивший от старших товарищей прозвище «Пионер», после долгих тренировок и репетиций стал одним из лучших барабанщиков Свердловска. В 1983 году он уже записывался в составе «Трека», но весной ушёл в армию. Через два года «Трека» уже не существовало, но его бывшие участники позвали Андрея в свою новую команду «Кабинет», в составе которой Пионер стучал до начала 1989 года. Тогда Александр Пантыкин решил реанимировать «Урфин Джюс» и пригласил Котова присоединиться к нему. Параллельно с непрерывной работой в разных рок-проектах Котов окончил музыкальное училище по классу ударных инструментов, став профессиональным музыкантом. Сочетание теоретической базы с огромным опытом сделало его одним из лучших барабанщиков России.

Андрей Котов, 1986

Фото Дмитрия Константинова

Летом 1991-го «Урфин Джюс» окончательно почил в бозе. Осенью Котов помогал делать программы «Апрельскому маршу» и «Группе Макса Ильина»: «"Агатовцы" нашли меня в репетиционной комнате рок-клуба, отозвали на лестницу и сказали, что у них собирается уходить Алик, не хочу ли я с ними поиграть. Я вспомнил, что, когда "Кабинет" и "Агата" вместе выступали на "Сырке" в "Измайлово", в общей гримёрке была смешливая дружеская атмосфера. Мы легко договорились». Появление в «Агате Кристи» Андрея восстановило человеческий баланс в группе. «С приходом Пионера мы стали снова похожи на прежнюю "Агату Кристи" "майского" периода. Котов был нейтральный и дипломатичный. Он любил разговаривать, философствовать, рассуждать. Он находил общий язык со всеми, и атмосфера снова стала позитивной», – вспоминает Чистова. Андрей Котов стал барабанщиком «Агаты Кристи» на ближайшие 18 лет.

В конце 1990 года рок-меломаны получили шанс пополнить свои фонотеки сразу двумя записями. Долгожданный альбом «Агаты Кристи» «Декаданс» публику разочаровал – ей хотелось дальше цветастой оперетты, и к резкому повороту в смурную сторону далеко не все оказались готовы. По словам Козлова, группа свернула с проторенного пути абсолютно сознательно: «У нас была внутренняя неудовлетворенность от музыки предыдущего альбома, от его стилистики. Когда мы садимся за новую запись, всегда хочется чего-то другого. Никто не знает, что это будет конкретно. "Декаданс" получился чересчур меланхоличным, интимным, уж очень осенним, личностным, мрачноватым. Не слишком к месту он что-то пришёлся, но самим нам он нравился».