Уют крепчал.
Рауф прислушался к совету и приделал тахте ножки из стопок книг и, действительно, тараканьи набеги на неё стали реже и малочисленее – по утрам Рауф находил на простыне уже много меньше раздавленных трупиков. К тому же появилось новое увлечение – отступило одиночество – клетки с попугайчиками заслонили грязные стены.
Отгородившись от остальной квартиры птичьими клетками, Рауф успокоился и лишь изредка грезил планами грандиозного, классного, капитального, а главное, быстрого и дешёвого ремонта… Но, конечно, сначала надо было отбить у тараканов кухню. Количеством и безмерной наглостью тараканьи камикадзе пугали маму, и та всё реже и реже заходила к нему прибраться и перемыть посуду. Сам Рауф принципиально не мыл посуду и крайне редко прибирался. Действительно, разве это мужское дело?! Тем более кандидата исторических наук, профессора, наконец! Женское это дело. А женщины, даже сильно близорукие, несмотря на многообещающую мелодию звонка, после воздействия квартирной среды и близкого знакомства с тараканами переставали наведываться в гости.
Да, тараканы доняли! Один попугайчик, вызвав умиление у Рауфа, съел по глупости нахала, залезшего к нему на жердочку, и наутро околел. Терпение кончилось. Рауф объявил тараканам тотальную войну и применил химическое оружие массового поражения.
Предварительно пришлось эвакуировать всех попугайчиков к соседу, жившего под ним. Собственно, именно Алимамед (для друзей Алик) заразил Рауфа попугаефилией, когда, после отъезда жены, тому уж совсем стало невмоготу от одиночества.
Успешно проведя эвакуацию, Рауф забросал врага разнообразной химией: твёрдой, жидкой, пыльной, горючей и вонючей; и покинул квартиру, ставшую химическим армагеддоном. Когда через неделю Рауф вернулся, то был страшно разочарован: его встретили пёстрые полчища оголодавших, и поэтому жутко нахальных, тараканов-мутантов. Наутро грустно вытряхивая из простыни раздавленных мутантов, обдумывая трудную дилемму: стирать или не стирать её, ему печально подумалось, что тараканы если и понесли урон, то только моральный: им было ужасно одиноко без него.
Плюнув на тараканов и на все остальные невзгоды, Рауф все надежды обратил на лето. Придёт конец занятиям, сессиям, экзаменам и тогда, закатав рукава, имея время и деньги, вместе с новым супермастером он обрушиться на разруху и тараканов.
А между тем наступил второй месяц весны. Апрель. Погода радовала, звала, и шептала что-то фривольное… И надо сказать, что попугайчики были не единственным небескорыстным увлечением Рауфа (выведение, выращивание и продажа давали довольно ощутимый приработок). Вторым таким увлечением была рыбалка. Это было тем более удивительным, что с детства Рауф страдал водобоязнью. Хотя, если точнее, не совсем водобоязнью, это была боязнь больших объёмов воды, вплоть до ванны – купался только под душем, и не очень часто. К морю и, вообще, к водоёмам у него было, примерно, то же отношение, какое бывает у большинства людей к бездонному болоту с коварными, хлипкими берегами и с отвратной жижей вместо воды. А вот рыбу Рауф любил, тем паче, что практически она обходилась ему бесплатно. В рыбалке его партнёром и наставником был друг детства и юности Толик – соратник и напарник в мужских приключениях, пока Рауфу не надоела суета и он, капитулировав, женился. Толик же был холост до сих пор и, в отличие от Рауфа, неугомонен: ловил птиц-красавиц в облаках, а не довольствовался попугайчиками в клетках.
Толик часто пропадал, неделями не появляясь на обычных местах: искал идеальные, где рыба лучше и больше, клёв постоянный, вода чище, а воздух прозрачен и сладок, и нет назойливых зрителей и конкурентов. После нескольких разведпоездок, Рауф зарёкся ездить на непроверенные места, предпочитая пусть небольшой, но стабильный улов. И всё-таки иногда соблазнялся – иной раз, после поездок с Толиком, он триумфально вёз в родительский дом десять-двадцать килограммов отборной рыбы. Наступало пиршество. Рыбу съедали за два-три дня, и Рауф возвращался к своим тараканам.
Объявившийся три дня назад, Толик, до этого пропадавший пару недель, сообщил, что нашёл уникальное место. Природа – во-о! Место – во-о! Ручей неподалёку, не вода – лимонад! Клёв необыкновенный. Есть всё! Шамайка, сазан, осетр, кутум, минога, – и засмеялся, – говорят, даже русалки. Далековато, правда, но зато какая рыбалка!!!
