– Добро… – Поляк отводит глаза, а я мысленно благодарю польскую красавицу за ее предупреждение.
Ни в какую гостиницу я, естественно, не поеду. Сумка с вещами давно лежит в камере хранения аэропорта. Через два часа рейс во Львов. Но знать об этом никому не нужно. Могут за сто тысяч страховки грохнуть ненужного свидетеля? Запросто! А такого гастролера, как я, никто даже искать не будет. Тем более в чужой стране.
– Если будет что-нибудь интересное – звони.
– Конечно, Иван, обязательно позвоню.
Мы пожимаем руки и расстаемся, напоследок еще раз солгав друг другу.
Во-первых, все дальнейшие дела Войтека меня не интересуют. Да и он звонить мне вряд ли собирался. Скорее ночью ко мне совершенно случайно нагрянули бы гости. А во-вторых, меня зовут совсем не Иван.
– Как вы можете так говорить? Медвежатник всегда остается медвежатником!
– Вы меня с кем-то путаете… Я музыкант.
Диалог из кинофильма «Ва-банк»
Аэропорт имени Фридерика Шопена расположен в микрорайоне Окенте, километрах в восьми на юг, если ехать от центра Варшавы. Так как пробок в такое раннее время нет, такси покрывает это расстояние за пять минут.
В зале аэропорта я забираю свою сумку из камеры хранения и быстро прохожу регистрацию, отсекая себя от возможных преследователей. Нахожу свой терминал, покупаю у сонного бармена горячий кофе и с пластиковым стаканчиком в руке с удовольствием вытягиваюсь в кресле, ожидая приглашения на посадку.
В соседнее кресло плюхается толстый парень лет двадцати шести, невысокого роста, с кучерявыми волосами. Вид растрепанный, но на его запястье я замечаю дорогие часы. Парень с тревогой спрашивает:
– Здесь на Львов?
– Угу, – бормочу я и тут же обжигаю язык. – Черт!
– Горячий? – усмехается парень. – У нас одна женщина ошпарилась горячим кофе, подала в суд и выиграла один миллион долларов! Теперь на всех стаканах пишут: «Горячий!»
Я знаю только одну страну, где возможны подобные извращения в законодательстве.
– Ты из Штатов?
– Да, из Нью-Йорка. А как вы догадались?
– Методом дедукции.
Я осторожно тру язык о зубы, возвращая его чувствительность.
– Борис. – Парень радостно протягивает мне руку, – Борис Холодовский.
– Бонд. – Я жму пухлую ладонь. – Джеймс Бонд. В смысле – Макс.
– Максим? Здорово!
Я не вижу особой причины радоваться тому, что меня зовут Максим, но, соглашаясь, киваю:
– Здорово.
Мне хочется подремать, все-таки пошли вторые сутки, как я не сплю, но у Бориса прекрасное настроение и он желает поделиться им со мной:
– В Варшаве по делам были?
– Хватит мне выкать, Боря, я не намного тебя старше.
– О’кей, Максим. В Варшаве по делам был?
– По делам, – коротко отвечаю я.
– С чем были связаны дела? – не отстает жизнерадостный Борис.
– С изобразительным искусством, – честно отвечаю я.
– Потрясающе! – восхищается Борис. – Всегда завидовал людям искусства.
– А ты чем занимаешься? – Я решаю поддержать разговор, чтобы убить время до отлета.
– Да так… – отмахивается Борис. – Ерунда. Продажа и установка сейфов.
– Серьезно? А какими сейфами ты занимаешься?
– Всеми, – отвечает Борис и тут же начинает вдохновенно перечислять: – Огнестойкие, взломостойкие, комбинированные, встраиваемые, кассовые, гостиничные, оружейные. Лучшие сейфы…
– Погоди, я не собираюсь у тебя их покупать. И как идет бизнес? – спрашиваю я.
– Неплохо, – с улыбкой пожимает плечами Борис. – По всему Восточному побережью работаем.
– А самому вскрывать приходилось?
– Конечно! Это входит в обязательства компании. Если с механизмом что-то случилось, бывает, хозяин код забыл или ключи потерял…
– И много времени это у тебя занимает?
Не буду притворяться, что вопрос был задан из праздного любопытства. Такие знакомства иногда бывают на вес золота.
– Это зависит от класса взломостойкости… Ну и, конечно, от фирмы-изготовителя. Самые надежные американские и немецкие, хотя больше покупают Тайвань и Китай – они намного дешевле.
Мой интерес к теме был неподдельным, и это не укрылось от моего нового знакомого:
– Никогда бы не подумал, что этот бизнес может вызвать столько вопросов у человека искусства.
– Я просто не рассказал про свою основную профессию.
