— Особенно наместник заинтересован в вашей работе, — продолжал Астейрис, — говорят на днях и он прибудет к месту раскопок.
— Наместник? — я удивился и взглянул на Лолия.
Помощник пожал плечами, похоже, он обескуражен так же, как и я.
— Что ему тут надо? — спросил я.
— Не могу знать, но разговоры шли такие, — Астейрис тяжело поднялся с табурета и с удовольствием потянулся.
Тяжелое испытание выдалось на его зад, табурет был до невозможности неудобный. Про меня говорили, что я специально гостям создаю все возможные неудобства. Не буду отрицать…
— И кто такие разговоры вел? — заинтересовался я.
— Слухи, а как они рождаются, вы и сами знаете.
— Обычно слухи достигают и моих ушей.
Астейрису не понравился мой взгляд, он поморщился, но вынужден был сдержаться, зная о моей репутации.
— То были слова из его писем…
— Почтенный Астейрис Великолепный шпионит за провинциальным магистратом, интересно!
— Уймись, я только приглядываю за соблюдением наших интересов. Гильдия не может оказаться в зависимости от имперской бюрократии… Ты лучше покажи, что твои служаки успели накопать. Клянусь бородой Мудрого, ничего трогать не буду и своим мнением доставать стану только тебя!
— Обычно, когда я говорю подобное, то бессовестно вру.
— Вы известный враль, — захохотал Астейрис.
Я провел гостей к месту раскопок, Астейрис на ходу поминал темных демонов иномирья — его изнеженные ноги в легких сапожках ужасно страдали от каменистой почвы Кольца. Можно было протащить его и в паланкине, но мы (а в частности я) люди простые и не заботимся о таких мелочах.
Мною было сделано важное открытие! Когда проситель страдает, он становится намного сговорчивее. Я пользовался множеством приемов, как видимых — стулья, так и скрытых — тут уже не обходится без толики магии. Даже Астейрис не заметил нескольких моих воздушных финтов.
От лагеря к раскопу протянулась хорошо вытоптанная дорога, но она располагалась чуть дальше. Мы же шли по самой настоящей дикой земле, сплошь покрытой лапиллями и пемзой. Вскоре изящные сапожки моих гостей стали напоминать обувку нищего, я только злорадствовал. Сами виноваты, не на курорт приехали.
Лолий отстал от нас и направился в другую сторону, на кухню. Ему следовало организовать небольшой пир для гостей, да прислать закуски в гостевую комнату. Господа пожелают лично отведать инжира, любуясь потолочной фреской Помпы. Ничего лучше я придумать не мог, свежие фрукты были дороги, а после утомительной прогулке по лавовым скалам гости будут рады любой мелочи. Так и вышло.
Мы добрались до места раскопок и замерли на гребне одного холма. С нашей позиции открывался прекрасный вид на покрытую красной черепицей крышу дома и работающих в траншеях людей. Септимий умело организовал толпу, каждый занимался своим делом. Специалисты-археологи работали в самом доме, нижестоящие маги расширяли подход к дому и выносили мусор. Астейрис отметил энтузиазм, с которым мои служащие работали. Это тоже был своего рода знак, поигрывание мускулами — мне не требовалось лично погонять лентяев, просто потому, что их не было в моей Гильдии. Наоборот же, мне приходилось часто ограничивать эту бушующую в людях энергию.
Скорее всего, такое положение вещей возможно было благодаря энергетике Королевства, а не моим лидерским качествам, которые, честно сказать, были не на высоте.
Я помню, что в те времена, когда Гильдией Королевства руководили посредственности, сотрудники добивались успеха. Благодаря своей неукротимой энергетике и вопреки глупости руководства. Поэтому я был лучшим главой Гильдии провинции Огненное Кольцо нежели мои предшественники, я просто даровал своим сотрудникам больше свободы и устранил многие бюрократические препоны. Лишь в особых случаях я брался за кормило и направлял движение судна. О своей хитрой политике я не распространялся и умело пускал пыль в глаза гостям из столицы.
Астейрис знал меня давно, но как я мог судить, тоже не разгадал этот простой прием. Для него все выглядело так, что я был мозговым центром отделения. Устрани меня — и вся система развалится. Это было моим щитом от многих отравленных интригами кинжалов. Я берег свою спину, зная, что это самое уязвимое место для публичных людей.
