— Нет-нет, продолжай.
— В общем, всякий раз, когда я начинал испытывать отвращение к себе, когда я падал духом и спрашивал себя, как меня угораздило во все это ввязаться, — а я работал по десять-двенадцать часов в сутки, — всякий раз я вспоминал Джоша, вспоминал, что ему так и не дали шанса. И я оценил свои силы, понял, на что я способен, если не сдамся и не буду отступать. Может быть, я все равно не отступил бы, может быть, мне и так все удалось бы, не знаю. Но я никогда не забывал Джоша, не забывал, что его смерть изменила мою жизнь.
Рина поставила бокал с вином и помешала суп.
— Я не хочу потерять свой шанс с тобой, Рина.
— Ты ничего не потерял. — Выключив газ, она повернулась к нему. — Позволь сказать тебе одно: не смотри на меня как на завидный трофей. За мной тянется длинная цепь краткосрочных или оборванных отношений от Джоша до тебя. Неправильный выбор, неудачно выбранное время или просто невезенье.
— Я рискну. — Бо подошел к ней, наклонился и поцеловал. — Я не могу сегодня оставлять Мэнди там одну, понимаешь?
— Нет, не можешь. Вот почему я говорю, что ты ничего не потерял. Вот, возьми суп. Если она проснется, нет ничего лучше маминого минестроне для поднятия настроения.
— Спасибо! — Бо коснулся пальцем родинки у нее над губой. — Почему бы мне не пригласить тебя завтра на ужин?
Рина достала контейнер для супа.
— В самом деле, почему бы и нет? — улыбнулась она.
У него в гостиной еще горел свет, когда она ложилась. Что он там делает? Смотрит свой гигантский телевизор? Наверняка свою кровать он в этот трудный час уступил своей подруге.
Рина надеялась, что они поели немного минестроне, приготовленного ее матерью.
У нее никогда не было друга-мужчины, ровесника, который позаботился бы о ней вот так, вдруг подумала Рина. Мужчины в ее жизни, если только это не родственники, были для нее либо учителями, как Джон Мингер, либо напарниками и коллегами. Либо любовниками.
Наверное, это здорово, решила она, почувствовать в мужчине друга, прежде чем затащить его в постель или позволить ему затащить тебя в постель.
Рина выключила свет, закрыла глаза в надежде, что сон принесет ей отдохновение.
Было около трех часов ночи, когда ее телефон зазвонил. Рина мгновенно проснулась, включила свет и схватила трубку. Даже при ее работе от звонков среди ночи у нее сердце подскакивало к горлу. Мысли о семье, о несчастных случаях и смерти близких машинально начинали биться в мозгу.
— Алло?
— У меня для тебя сюрприз.
Краем сознания Рина отметила номер звонящего на определителе как незнакомый, но сосредоточилась на голосе. Мужской, грубоватый, глухой.
— Что? Какой номер вы набираете?
— Большой сюрприз для тебя. Скоро будет готов. Когда ты его получишь, я буду дрочить и воображать, что он у тебя во рту.
— Пошел ты к черту! Если уж хочешь будить кого-то среди ночи с непристойностями, не звони полицейскому.
Рина повесила трубку и записала номер, а также время звонка.
А потом выключила свет и заснула, выкинув звонок из головы.
Давно уже Рина не брала в руки и не просматривала дело Джошуа Болтона. Она и сама не знала, зачем взяла его сейчас. Ничего нового она в нем не увидела. Дело было закрыто много лет назад. Следователи, медэксперт, криминалистическая лаборатория — все сочли эту смерть случайной.
Не было никаких причин считать иначе. Не было взлома и вторжения, травма головы соответствовала удару, полученному при падении, не было кражи, ограбления, вандализма, не было мотива. Просто молодой человек заснул с сигаретой в постели.
Вот только она точно знала, что Джош не курил. Рина никогда не видела его с сигаретой.
Однако бригада нашла на месте пачку сигарет, спички, а эксперты проявили на том и на другом его отпечатки. Это перевесило показания девушки, которая с ним спала и утверждала, что он никогда не курил.
Она сама пришла бы к такому же выводу, подумала Рина, перечитывая отчеты. Она пришла бы к точно такому же выводу и закрыла бы дело.
Но она так и не смогла полностью с этим смириться. Ни тогда, ни сейчас.
Рина все еще перечитывала отчеты, разложив на столе фотографии с места происшествия, когда зазвонил ее телефон.
