Галлер проводит необходимую работу на корабле, а потом встречается в штабе армии с капитаном 1 ранга В. М. Альтфатером, представляющим Морской генштаб. Альтфатеру нравится толковый, эрудированный артиллерист, по душе его настойчивость. Он пользуется случаем, чтобы уточнить некоторые вопросы по использованию корабельной артиллерии, а Галлеру интересны рассказы капитана 1 ранга о Ставке, о штабах армии и фронта, обстановке на тысячеверстном русско-германском фронте. Говорят они и о многом другом. С тревогой расспрашивает Альтфатер о волнениях на кораблях эскадры прошедшей осенью. К Галлер, хмурясь, вспоминает, как в начале сентября, совершенно неожиданно для офицеров, возмутились команды на броненосном крейсере «Россия» и линкоре «Император Павел I». Будто бы в щах были черви… А потом, в октябре, еще более грозные волнения начались на дредноуте «Гангут»…
То, что было неожиданно для Галлера, предвиделось жандармским управлением. В Петрограде и в жандармских управлениях в базах флота знали, что на кораблях продолжается деятельность революционных организаций. 12 сентября 1915 года в агентурной сводке под грифом «совершенно секретно» кронштадтского жандармского управления говорилось об этих событиях так: «…матросы, собравшиеся на баке „России“, требовали улучшения пищи, более человечного обращения с ними и удаления офицеров, носящих немецкие фамилии. Вышел начальник бригады крейсеров контр-адмирал Курош и с револьвером в руках стал требовать зачинщиков и прекращения беспорядка, угрожая всех их перестрелять, из толпы матросов стали ему кричать, что теперь не 1905 год, что все матросы поумнели, что их не запугать, что всех матросов не перестрелять и что раньше, чем Курош это выполнит, они его выкинут за борт…»[48] Царская охранка понимала: взрыв недовольства матросов — далеко не случайность, списав с крейсера 16 человек, революционную подпольную организацию не уничтожишь. Жандармы усиливали политический сыск. Большевистская подпольная ячейка на «России», во главе которой стоял унтер-офицер Т. И. Ульянцев, понимала несвоевременность стихийно вспыхнувшего выступления, пыталась его притушить, чтобы избежать напрасных потерь. Это удалось, и, хотя Ульянцев был списан с крейсера, большевики сохранили свою организацию.
На «Императоре Павле I» волнения команды не приобрели большой силы, все требования матросов, касавшиеся пищи, были быстро удовлетворены. Куда более серьезные события произошли в середине октября на «Гангуте». Поводом также послужила недоброкачественная еда, но был момент, когда волнения матросов могли перейти в вооруженное восстание. Большевистские организации «Гангута» (на «Гангуте» большевистскую ячейку возглавлял В. Ф. Полухин, в 1918 году один из 26 бакинских комиссаров) и других кораблей, так же как на «России», из тактических соображений старались удержать матросов от восстания. Так, например, было на «Императоре Павле I». Здесь часть матросов-большевиков, среди них находился и П. Е. Дыбенко, будущий председатель Центробалта, настаивала на восстании. Но большинство на партийном собрании высказались против. На «Гангуте» арестовали 95 человек, в том числе B. Ф. Полухина. Доказательств революционной деятельности большей части арестованных не нашлось, их отправили служить на флотилию Северного Ледовитого океана. Большевистская организация на «Гангуте» продолжила свою работу…
В те дни волнения были и на других кораблях. Так, на броненосном крейсере «Рюрик» команда пыталась не допустить отправки вооруженного отряда на «Гангут», чтобы конвоировать арестованных. И снова аресты… Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский докладывал в Ставку в ноябре 1915 года: «…немецкое засилие, против которого якобы протестовали матросы, лишь благовидный и вполне соответствующий настоящей политической обстановке предлог дать возможность командам кораблей выразить свое неудовольствие существующими порядками во флоте…»[49] Понимало это и командование Балтийского флота. Оно опасалось, что жестокая расправа с арестованными матросами может вызвать новые революционные выступления. Поэтому, хотя на процессе по делу об организации РСДРП на кораблях Балтийского флота, состоявшемся через год, в ноябре 1916-го, суд и вынес несколько смертных приговоров, командующий флотом заменил их 8 годами каторги. Были смягчены и другие приговоры. И это несмотря на то, что многим подсудимым вменялось в вину «вступление в преступное сообщество», чтобы «добиться окончания настоящей войны, чтобы затем насильственным путем, при поддержке армии и рабочего класса, созвать Учредительное собрание для ниспровержения установленного государством, основными законами образа правления» и заменить «его демократической республикой…»
