На 1934 год у Галлера большие планы. В первую очередь они связаны с освоением подводных лодок новых типов — «щук» и «ленинцев». По его заданию штаб под руководством И. С. Исакова трудится над разработкой операции, в которой надводные силы и авиация флота будут обеспечивать прорыв лодок из Финского залива в Балтийское море. Ее элементы предстоит отрабатывать в будущую кампанию. В наступающем году предстоят и большие хозяйственные заботы. Совет Труда и Обороны на своем заседании 2 июня 1933 года принял решение о начале строительства в 1934 году базы в Лужской губе. Галлеру также известно, что предстоит визит флота в Польшу — первый после долгого перерыва заграничный поход. Участвовать в нем будут «Марат» и эсминцы.
Пожалуй, этот предстоящий визит больше беспокоил А. С. Гришина, члена Реввоенсовета, чем Льва Михайловича. «Ведь на берег буржуазной страны в Гдыне сойдут сотни краснофлотцев, десятки командиров. А в Польше осело немало белогвардейцев, возможны провокации. Да и среди наших выявляем таких, кто скрывает социально чуждое происхождение…» — делится он своей тревогой. Галлер успокаивает члена РВС: все будет хорошо! Ведь накал политических страстей в стране спадает, командам надо доверять. Лев Михайлович напоминает о директиве, полученной в апреле 1933 года от наркомвоенмора, ссылается на выступление И. В. Сталина на Всесоюзном съезде колхозников-ударников: колхозы победили, все позади! Гришин усмехается, однако не возражает. Чувствуется, что он думает иначе. Быть может, понял страшную сущность речи Сталина на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 11 января 1933 года? Ведь Сталин сказал: «Мы виноваты в том, что не разглядели новой обстановки и не уяснили себе новую тактику классового врага, действующего тихой сапой»[186]. Значит, ничего не кончено, нужно продолжать искать скрывающегося врага, и конца этому нет и не будет… А может быть, Гришин, матрос-подводник с 1911 года, прошедший мировую и гражданскую войны, но не утерявший связи со своей деревней Сивково в Калужской губернии, лучше знает, что делают всякого рода власти с крестьянством, чем петербуржец Галлер? На директиву наркома Галлер ссылается, однако, правильно. На ее основании 16 апреля 1933 года Галлер и Гришин направили командирам всех соединений флота свою директиву за № 35[187]. В ней указывалось, что нарком приказал «по договоренности с ОГПУ впредь аресты начальствующего состава от командира взвода и выше могут быть произведены лишь с разрешения наркомвоенмора… При необходимости по требованию соответствующих органов… ареста, немедленно доносить Революционному Военному Совету МСБМ…».
Галлер надеялся, что директива К. Е. Ворошилова поможет предотвратить необоснованные аресты, что отныне он и Гришин смогут, в случае необходимости, защитить людей — прежде всего тех, кто стоит у телеграфов на ходовых мостиках кораблей. Начальствующий состав, особенно командиры кораблей, должен работать спокойно, это аксиома. Лев Михайлович хорошо знал (и не только по личным делам) всех командиров кораблей, дивизионов и соединений, начальников штабов и штабных, никогда не упускал случая поговорить с командирами. И всегда был готов их защищать. Ведь многих из них Галлер выдвинул еще в годы, когда служил начальником штаба флота. Он наблюдал за их командирским ростом, направлял учиться на Командирские классы и в академию, продвигал по служебной лестнице. Галлера радовали успехи подопечных. Пожалуй, он испытывал к ним отеческие чувства — молодые командиры годились ему в сыновья. Ведь Галлеру уже за пятьдесят. Он гордился, например, что не ошибся, направив осенью 1924 года на Подводные классы Александра Пышнова — младшего брата Бориса Пышнова, бывшего на «Славе» в 1917 году и служащего ныне в ЭПРОН. Он еще в 1923 году заметил молодого командира тральщика «Стрела», бравшего не раз призы на шлюпочных гонках, и помог переводу минным специалистом на лодку «Товарищ» (ею командовал отличный моряк А. А. Ждан-Пушкин). В 1925 году А. А. Пышнов пришел штурманом на подводную лодку «Красноармеец», а в 1930 стал командиром лодки «Товарищ». В августе 1930 года «Товарищ» и «Красноармеец» под началом комбрига А. А. Иконникова ходили в Копенгаген — то был первый заграничный поход балтийских подводников при Советской власти. А в конце 1931 года Александр Пышнов принял командование новой подводной лодкой «Л-3» («Фрунзевец»). Все о нем отзываются как о талантливом командире-подводнике, а Лев Михайлович знает еще и о его интеллигентности, обширных знаниях в военно-морской истории. И Льву Михайловичу хочется верить, что будет Александр Александрович Пышнов флагманом, будет достойным продолжателем известной в российском флоте династии Пышновых, ведущей начало от плотников-корабелов Таганрогской верфи царя Петра. Отец Пышнова — А. М. Пышнов в мировую войну командовал тяжелым крейсером «Рюрик», за храбрость был награжден Золотым оружием, а после революции честно служил в Красном Флоте. Братья отца, тоже морские офицеры, погибли в бою: один в русско-японскую, второй в мировую, командуя эсминцем на Черном море.
