В этом отношении особенно эксплуатировалась фраза главы английской военной миссии генерала Альфреда Нокса, встречавшегося с Колчаком еще в Японии и после этой встречи доносившего своему начальству, что «нет никакого сомнения в том, что он является лучшим русским для осуществления наших целей на Дальнем Востоке». В глазах советских пропагандистов это служило одним из аргументов в пользу версии о режиме Колчака как «ставленника Антанты». Все это грубое упрощение, как и прямая фальсификация факта, что якобы Колчак прибыл в Сибирь вместе с Ноксом (эта ложь попала даже в Большую советскую энциклопедию). На самом деле последний еще долго оставался на Дальнем Востоке. Другое дело, что Нокс по заданию своего правительства зондировал почву в русских военных и политических кругах на предмет выяснения перспектив и методов борьбы с большевизмом, в свержении которого союзники были безусловно заинтересованы. Собеседники обменивались мнениями, изучали друг друга. Колчак стремился выяснить, в каких формах и масштабах можно ожидать помощи со стороны Англии.
Могут возразить: британская секретная служба всегда работала чисто, не оставляя следов. Но среди офицеров британской миссии не было ни одного сотрудника спецслужб, более того, единственным специалистом по России был упомянутый генерал А. Нокс. Остальные совершенно не ориентировались во внутренних русских делах; их наивность доходила до уверенности, что в борьбе против Колчака, которого они считали мудрым политиком и «либералом», большевики «коварно объединились» не с кем-нибудь, а… с монархистами! (см. мемуары полковника Дж. Уорда).
Что же, спросят, англичане были так слепы? Нет, просто Колчак, когда этого хотел, умел быть очень обаятельным и убедительным, к тому же ему это было нетрудно с людьми, искренне ему симпатичными, а он всегда симпатизировал англичанам. Так что скорее не англичане его использовали, а наоборот, он их использовал. И «романтическую» версию о «незримой руке туманного Альбиона» следует отбросить.
Роли между участниками заговора были четко распределены: назначены связные, исполнители, каждый отвечал за свой участок. Ненадежные воинские части были заблаговременно под разными предлогами выведены из города. На генерала Р. Гайду возлагалась нейтрализация чехов. В.Н. Пепеляев «вербовал» министров и общественных деятелей. Один из офицеров был приставлен наблюдать за выехавшим на фронт главнокомандующим В.Г. Болдыревым, чтобы не допустить «утечки» к нему информации. Все было готово…
Переворот произошел в ночь на 18 ноября 1918 года. Около 300 казаков во главе с офицерами окружили дом, где остались на ночное заседание глава Директории Авксентьев, член Директории Зензинов и товарищ министра внутренних дел Роговский. Кроме них, был арестован той же ночью в гостинице член Директории Аргунов. Все это были эсеры, представлявшие демократическое «лицо» власти.
Из воспоминаний бывшего члена Директории В. Зензинова:
«Вечером 17 ноября… мы мирно беседовали за чаем и уже собирались расходиться по своим домам, когда вдруг в половине первого ночи в передней квартиры Роговского неожиданно раздался топот многочисленных ног и к нам с криками «руки вверх!» в комнату ворвались несколько десятков офицеров с направленными на каждого из нас револьверами и ружьями. Под угрозой немедленного расстрела они запретили нам двигаться с места и заявили нам троим, что мы арестованы. На наш вопрос, кто осмелился дать им приказ об аресте законного правительства, они отвечать отказались. Большинство из них были пьяны и сильно возбуждены. В таких случаях револьверы обычно начинают стрелять сами, и можно только удивляться, как это тогда не случилось».
Директория уже находилась в изоляции. Ни одна воинская часть омского гарнизона не выступила в ее защиту. Батальон охраны Директории, состоявший в основном из эсеров, был разоружен. По свидетельству офицера этого батальона, опубликованному уфимской эсеровской газетой «Народ» 26 ноября, прибывшие арестовывать Директорию офицеры сказали начальнику караула, будто присланы «сменить охрану» ввиду опасности нападения. Тот заподозрил неладное, но, видя, что силы неравны, уступил, однако тайком послал гонца в казармы батальона на вокзал. Командир было поднял батальон по тревоге, но тут подоспел отряд участников переворота. После предупредительного пулеметного залпа батальон охраны, потеряв одного человека, сдался; у них отобрали оружие и вскоре отпустили. Тем все и кончилось.
