— И что сын леса делает в этом городе? — не остался в долгу я, старательно пытаясь скрыть удивление. На вид трактирщику было не больше шестнадцати лет, как он мог видеть варваров пятьдесят лет назад? Или сказки не врут и эльфы вечно молоды?
— Живу, работаю, дерусь. Развлекаюсь, как могу. Я отступник. Королева приговорила меня к вечному изгнанию за убийство двадцати двух эльфов.
Слышно было, как сочувственно вздохнул Чет.
— За дело убил? — поинтересовался я, потягивая весьма недурственное ягодное вино.
— Ничто не может оправдать убийство, — категорично заявила Шура. — Его душа теперь проклята.
— А он покается, — усмехнулся Мамон. — Покается — и вы возьмете его в свет.
— Главное не раскаяться, а простить. Прощение, вот, что главное.
— Вот еще! — фыркнул эльф. — Они убили мою мать. За это я вырезал их род.
— А за что они убили матушку? — поинтересовался Геракл.
— Она была из ночных эльфов, которые предпочитают жить глубоко в горах и выходить на поверхность лишь после захода солнца. Этого для убийц было достаточно.
— Ты поступил правильно, как и подобает мужчине, — я налил вина и молча чокнулся с Задирой, не обращая внимание на недовольное сопение светлых. Если бы я знал убийц своих родителей, я бы тоже их не пощадил. — Кстати, а почему Задира?
— Меня лишили всего, даже имени, когда изгнали из леса, — эльф безразлично пожал плечами. — Люди дали это прозвище, а мне все равно. Но вы можете звать меня Лис. Так меня звала мама.
Я оценил честь, оказанную нам этим гордым существом.
— Мое имя Соль. Отец отправил меня в путешествие. Мир посмотреть, невесту присмотреть. А эти четверо воинов меня сопровождают, — кивнул на парней. — С остальными мы познакомились час назад.
Все согласно закивали, только Шура укоризненно покачала головой и улыбнулась. И чего спрашивается? Причину ее улыбки я понял спустя мгновение.
— Ты не забыл, что я эльф? Я чувствую ложь. Из сказанного тобою лишь половина правды.
— Тебе придется довольствоваться этой половиной, — улыбнулся я.
— За последнюю тысячу лет ты второй, кто меня заинтересовал, варвар со странным именем Соль.
— А кто первый? — ревниво спросил я. Как-то не нравится мне быть вторым.
— Тот, кто собрал вас здесь. Ваш мастер. Когда он появился впервые, мы с ним славно провели несколько вечеров, — эльф ностальгически вздохнул, а у светлых глаза стали по пять копеек. — От тебя же за несколько миль несет неприятностями. Так что я с тобою. Давно не ввязывался в авантюры. Совсем потеряю квалификацию в этой тихой гавани.
— А какая у тебя квалификация?
— Я был командиром отряда карателей, — в голосе эльфа послышалась гордость. — Во всех вас есть нечто неправильное, чуждое этому миру, но в тебе этого чуждого больше, чем у любого из вашей компании, даже больше, чем у вашего мастера. И аура у тебя странная…
— Ага. Ее нет. Знаю.
— Почему нет? — удивился эльф.
— Ты видишь его ауру? — встрепенулся Чет.
— Конечно, вижу! — слегка обиделся Лис, — я все-таки маг и смею надеяться, не самый худший среди своего бывшего народа. Твоя аура, словно четко разделенный слоеный пирог. Слой золотой, слой абсолютной тьмы, слой кроваво-красный и слой идеально белый. Никогда такого не видел и даже не слышал, чтобы такое встречалось в книгах.
Над ухом раздалось хихиканье Амбец. «Пусть поломают голову над таким феноменом. Но младший меня удивил. Сильный маг». Как я понял, младший — это тысячелетний эльф, а радуга на моей ауре — проделки вредной ушастой негритянки, взявшей на себя, по неким неизвестным мне причинам, роль моего хранителя.
Мои парни это известие встретили спокойно, их вера в меня не пошатнулась, а светлые переглянулись и Чет озвучил вопрос:
— Что это может значить?
Эльф призадумался, и тут у входа началась какая-то возня. Я услышал низкий рык Одуванчика:
— Что тебе нужно, босяк?
И детский голос, который что-то ей отвечал.
— Дали серебреную монетку? Так ты пришел опять побираться?
Мальчишка что-то забубнил. Я повернул голову, прислушиваясь.
— Мне очень, очень надо увидеть их главного, того, что с татуировками на руках!
— Зачем?
— Надо! Пусти меня, трольчиха, а то хуже будет!
