— Почему ты сомневаешься, Аура? — Рэн бережно провел пальцами по моему лицу. — Почему не веришь мне? В прошлом ты не сомневалась во мне. Ни разу.
Мне хотелось сказать, что я зря это сделала. Что я должна была внимательнее присмотреться к нему, чтобы потом начинать верить, но я не сказала этого — Рэн итак все понял. Он медленно отстранился, и поднялся на ноги, собираясь уходить. И тогда я поняла — если я не позволю сделать это сейчас, возможно этого не случиться никогда. Я хотела почувствовать настоящий поцелуй, который он подарил бы мне. Хотела бы просто поцеловать его, не думая ни о чем. Как в прошлом.
— Нет, Рэн. Нет, я хочу этого, — поспешно сказала я, приподнимаясь к нему.
— Я больше не стану тобой манипулировать.
— Я хочу этого.
Я хочу проверить, я хочу знать, что именно я испытаю. На что это будет похоже, я хочу знать, что я почувствую.
— Ты сомневаешься.
— Ты читаешь мои мысли?
— Все это написано на твоем лице.
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Как раньше.
— Как раньше?
— Это случалось раньше? Или ты солгал мне, сказав, что любишь?
Рэн нахмурился:
— Не играй со мной Аура, и не используй в своих экспериментах.
Заткнется он или нет, когда-нибудь?
Он бы не стал мне сопротивляться, или отталкивать, и только потому, что я была уверена в этом, я поступила так, как поступила. Я встала на колени, и заставила Экейна вернуться ко мне на постель.
Он не был удивлен, и не сопротивлялся; думаю, он наперед знал, что я это сделаю. И мне кажется, он все-таки заставил меня это сделать, но мне казалось, что я сама хозяйка своих мыслей, и поэтому я могу позволить себе, впервые в жизни правильно выбрать. Я прижалась к нему — лоб, грудь, бедра — все соприкоснулось. А потом, я заставила его поцеловать меня. Его губы в ту же секунду оторвались, и он сказал:
— Эти эмоции, которые ты сейчас испытываешь — страсть, и желание — это не принадлежит тебе, Аура. Ты должна контролировать это.
Почему бы ему самому не контролировать меня сейчас? Он здесь, потому что он должен защищать меня от других людей, и от меня самой. Он должен сдерживать мое безумие, которое пробудилось, и теперь рвется из моего сердца наружу.
Что будет завтра? После сегодняшнего дня, моя жизнь вновь круто изменится. Столько перемен, которые я так ненавижу. Не имеет значения, даже если Экейн станет вести себя утром, как прежний — надменный, самовлюбленный, расчетливый эгоист, не важно. Сейчас я просто хочу его целовать, наслаждаясь этим безумным переплетением чувств — страсти и страха, и времени — прошлого, и настоящего. Все это кипит во мне, заставляет разорваться мою душу на тысячу кусочков.
Три дня спустя
— Ты что, совсем чокнулся?! — возмущался Лиам уже добрых полчаса. — Зачем ты ее поцеловал?! О Боже, ты совсем помешанный…
— Лиам, — предупреждающе посмотрел на младшего брата Кэмерон. Рэн, вкратце описавший произошедшее за несколько дней, лишь переводил взгляд с одного брата на другого. Его лицо, как обычно было невозмутимо, и сложно было понять, что он чувствует.
— Зачем ты нас позвал, Рэн? — спросил Кэмерон. Они не виделись целый год, и то, что они вновь собрались, означало лишь одно — их жизни вновь делают крутой поворот.
— Да, — с вызовом сказал Лиам. Он всегда считал, что Рэн что-то скрывает, но в отличие от Кэмерона, он не любил держать язык за зубами, и сдерживать свой нрав. — Говори, почему мы здесь!
— Аура не разговаривает уже три дня.
— Ты что, язык ей откусил?
Экейн одарил младшего брата своим фирменным убийственным взглядом:
— Она молчит, потому что я сказал ей, кто она.
— ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! — Лиам быстро вышел из себя, и вскочил на ноги. Кэмерон лишь скрестил руки на груди. Его бровь приподнялась в вопросе, он ожидал объяснений. Рэн спокойно повторил:
— Я сказал ей.
Лиам наклонился вперед, упершись руками в стол:
— Зачем ты это сделал? Мы многим пожертвовали ради того, чтобы уберечь Ауру от будущего, но ты развалил все в один миг, похотливое животное!
— Я должен был сделать это. Пора покончить с этим пока не поздно. Ей уже двадцать лет. Мы больше не можем ждать, оберегая ее. Она задает вопросы, делает неправильные выводы. Она боялась нас на протяжении многих лет, и это было не ее ошибкой.
