— Адам, как ты ее нашел? — я снова уставилась на парня, не веря своим глазам: я действительно решила, будто бы придумала его. Как такое возможно? Вот он здесь; реальный как я сама; высокий, хмурый, и одновременно улыбчивый. Он немного смутился, когда произнес:
— Э-э…мне помог один друг. Главное, что она теперь здесь, и завтра ты ее увидишь, разве не этого ты ждала так долго?
— Не так уж и долго…
— В чем дело, детка, ты боишься?
— Нет. Просто я ведь здесь, в этой больнице… и никогда не видела свою маму, а значит она не знает кто я. Что если… что, если я ее разочарую?
— А что, если она тоже боится тебя разочаровать? — спросил Адам, внимательно глядя на меня. — Она ведь оставила тебя. И она может винить себя в том, что с тобой теперь происходит. Но я думаю, что вы должны познакомиться. Вы единственные, кто есть друг у друга. Я думаю, завтра будет хороший день, который нужно будет потом отметить, — со смешком добавил парень, и драматично пожал плечами: — Ну, когда ты выйдешь.
— Ха-ха. Для начала я должна выжить, ты так не считаешь?
— Я считаю, что ты умная, и сильная.
Повисло молчание; я думала о маме, представляла, как она выглядит сейчас. Что она делает? Когда мы с ней встретимся, как она отреагирует на то, кем я стала?..
Адам поднялся на ноги, возвращая меня к реальности:
— Теперь я должен уйти. Никто не должен знать, что я был здесь. — Он покрутил головой, осматривая мою палату: — Это место давит мне на психику. Вдруг я тоже сойду с ума? Шучу, не смотри так. Я просто пытаюсь тебя поддержать, а не жалеть, потому что ты сильная, и не сдашься. Ты столько пережила, что такой пустяк, как психушка не сломают тебя. Надеюсь, мы скоро увидимся, Аура Рид.
Адам вышел, и я услышала, как скрипит задвижка на двери. Он оставил меня с чувством грызущей тревоги, с чувством, что он только что простился со мной.
* * *
На следующий день, мне позволили выбраться из своей камеры строгого режима, но мне не хотелось выходить. Не хотелось видеть этих людей. Но в понедельник — а это, оказалось, был именно он, после приема каждодневных лекарств («А я не стану наркозависимой от этого?»), мне пришлось посетить этот дурацкий кружок, что-то вроде разговорной терапии, где подростки болтают о том, что их тяготит, и какие у них (нас) проблемы.
Итак, первой начала говорить рыжая девушка с хвостиками. Я хмуро слушала ее рассказ, в то время, как другие больные словно витали в облаках. Казалось, что только я, и доктор Андерсон слушаем ее. Итак, возвращаюсь к этой девушке. Она весьма заинтриговала меня этим рассказом о пришельцах, похитивших ее, и ее родителей. Похоже, что кто-то пересмотрел «секретных материалов». Теперь этой девочке (я не запомнила ее имени), кажется, что в ней микрочип для слежения и контроля ее мыслей. Что ж, весьма безумно, вы так не считаете?
К моему ужасу, следующая очередь была моей.
— Можно пропустить? — спросила я, не особо надеясь на положительный ответ.
— Нет.
— Я не хочу говорить здесь о том, что я чокнутая.
В нашем полукруге поднялся шум и мальчик, сидящий слева, покосился на меня со страхом.
— Что? — непонимающе спросила я. Что такого в том, что я не хочу рассказывать здесь о происходящем, ведь мне все равно никто не верит. И мне не станет легче от того, что я выболтаю все свои безумства сейчас.
— Аура, пожалуйста не говори так, — спокойно сказала доктор Андерсон.
— Хорошо, — мой голос прозвучал более злобно, чем мне хотелось. Какая разница, как называть ЭТО, ведь суть не меняется — нас все равно считают психами.
— Расскажи, прошу.
Мне кажется, у меня начал дергаться глаз.
— Э-э… хорошо. — История с пришельцами не прокатит. — Меня преследуют странные тени. — Вот и вся история, черт возьми. — Они преследуют меня. — Что, и это все, на что ты способна? — И мне кажется, что эти тени даже здесь, в зале.
Мои «коллеги» одновременно посмотрели на меня, когда я упомянула о том, что здесь могут быть какие-то страшные тени, — одни с недоверием, другие с насмешкой, третьи с испугом. Доктор Андерсон смотрела на меня с напряжением.
Мне хотелось забрать свои слова назад, потому что то, что я произносила, было безумием. Но я не стала. Потому, что тогда мне пришлось бы выдумывать новую историю, а мне казалось, что эта женщина в любом безумии найдет частичку меня самой.
