Доктор Андерсон вернулась к своему блокноту, а я не сводила с нее глаз. Наверное, пишет, что у меня какой-нибудь трудноизлечимый психический синдром, почище, чем у Рокси.
— Ты утверждаешь, что у Ридов было еще двое детей?
— Да.
— Ты считаешь, что эти дети убили Марка и Фелицию?
— Да, — повторила я.
— Это серьезные обвинения, Аура, — произнесла доктор Андерсон, вновь откладывая блокнот. Я чуть не фыркнула. Значит это — серьезные обвинения, а то, что меня заперли в психушке, словно я сумасшедшая, это вполне нормально!
— Да. Вы правы.
С ней, похоже, нужна другая тактика, чтобы она оставила меня в покое — нужно просто соглашаться с тем, что она говорит. Мне это не составит труда, пусть эта женщина избавит меня от проблем тем, что будет думать, что я апатичная пациентка.
Выйдя из кабинета доктора Андерсон, которая упрямо доказывала мне, что Риды мои настоящие родители, я сразу же столкнулась с лейтенантом Гаррисоном. Он деловито поздоровался со мной, и сказал, что желает побеседовать наедине. Я была не против, мне уже было все равно. И даже любопытно, в чем еще они хотят обвинить меня на этот раз. Лейтенант провел меня в комнату с длинным столом, и характерными белыми стенами. Под потолком я увидела камеру, и, не удержавшись, вскинула брови. Лейтенант сказал:
— Звука нет, поэтому мы можем спокойно разговаривать. Он присел на стул, положив папку, которую держал в руках на стол. — Ты хорошо выглядишь, Аура.
— Да, эта одежда мне к лицу, — без тени улыбки сказала я. Я не знала, почему так себя веду — лейтенант не виноват в том, что со мной случилось. Я понимала это, но не могла иначе.
— Я решил немного поглубже рассмотреть это дело, Аура. — Казалось, лейтенант не замечал моего сарказма, что к лучшему. — Потому что, признаюсь, некоторые детали меня насторожили. Я заново допросил братьев Коллинзов, и твоего брата тоже.
Я приоткрыла рот, в ужасе, мысленно пытаясь предугадать следующий поворот событий.
— Они всячески были против того, что являются братьями. Говорят, виделись один раз.
Ха! Чего и следовало ожидать. Мерзкие лжецы!
— И поэтому, я провел некоторые исследования… — замялся лейтенант, открывая папку, и доставая оттуда какой-то документ. — Час назад пришли анализы ДНК — твои и твоего брата, и они полностью идентичны.
— Этого не может быть, — слабо сказала я. — То есть… я сама слышала… они… они братья! Они точно братья! Я видела свидетельство о…
Я поняла, что веду себя, словно сумасшедшая, поэтому глубоко выдохнув, я произнесла:
— Лейтенант Гаррисон, здесь ошибка. Я понимаю, что вы мне не верите, и все улики против меня. Наверное, я сама себе не стала бы верить, однако я знаю, что говорю.
— Судья Хард отклонила мою попытку возобновить дело. Оно закрыто, Аура. Мне действительно очень жаль.
Двенадцать часов назад
Доктор Элис Андерсон только что завершила разговор со своей старшей дочерью, и со вздохом облегчения опустила трубку на телефонный аппарат. Она была рада, что дома все хорошо. Значит, все еще ничего не изменилось. Кэмерон Рид сказал: «Если ты не поможешь нам, твоя семья, и все, кого ты любишь, умрут». Вот и все. И, каждый раз, когда Элис звонила домой, ей чудилось, что Кэмерон стоит за ее плечом, наблюдает за ней, слушает и анализирует каждое слово, которое она говорит. Элис сразу сказала ему — что бы он и его братья не предприняли, что бы они не сделали, будущего они не смогут изменить; Аура вспомнит, кто она, и что с ней произошло. Будущее нельзя оттянуть, оно неминуемо наступает, каждый час, каждую минуту, и этого не изменить.
Доктор Андерсон заварила себе чашечку чая, когда дверь ее кабинета без предупреждения распахнулась, и вошел Кэмерон Рид, как обычно, в одном из дорогих костюмов, и в зимнем пальто; на его плечах все еще были едва различимые крупинки снега.
— Кэмерон! Я ждала тебя полчаса назад! — укорила Элис, вставая из-за стола, и выходя к нему.
— Прошу прощения, Элис. — Он хотел еще что-то сказать, однако женщину было не остановить:
— Ты будешь слишком удивлен, когда узнаешь, что мне звонила судья, Оливия Хард, и расспрашивала о том, как ты себя чувствуешь, под предлогом того, что вы с Ясмин расстались? Хотела знать, не удручен ли ты, и в хорошем ли настроении.
