Школы тельпочкалли были предназначены для обучения простых граждан. Школы кальмекак воспитывали элиту, мальчиков, из которых впоследствии вырастали жрецы, военачальники, судьи, государственные служащие. Количество мест в таких школах было ограниченно, и большинство учащихся принадлежали к знати, однако эти школы разрешалось посещать и нескольким детям торговцев, а порой даже и мальчикам из бедных семей простолюдинов, если они выказывали необыкновенный ум.
Школы кальмекак строились рядом с храмами и переходили под прямой контроль духовенства. Все учителя были жрецами (в то время самый образованный класс в Мексике), и атмосфера в школе напоминала скорее монастырскую, чем школьную. Мальчики спали в школе, а готовили пищу и ели в здании под постоянным присмотром учителей.
Целью кальмекак было обучить детей «хорошим привычкам, догматам и обрядам». В дополнение к предметам, преподаваемым в тельпочкалли, в кальмекак обучали основам медицины, управлению, математике, календарю и астрологии, юриспруденции, архитектуре, письму и религии со всеми ее сложными ритуалами.
Курс обучения ставил акцент на воспитание самообладания, скромности и альтруизма, так как учителя верили, что тот, кому предназначено руководить, сначала должен научиться слушаться. Соответственно, богом кальмекак был Кецалькоатль, который был символом самопожертвования и одновременно покровителем знаний. Хотя дети были преимущественно из знатных семей, им часто поручали работу, которую обычно выполняли слуги: уборка и подметание, или аграрные работы на землях храма, или собирание дров. Их заставляли голодать и каяться, ходить ночью в пустынные места в горах, иногда довольно далеко от школы, где они воскуряли благовония и усмиряли свою плоть, прокалывая уши и ноги иглами кактуса. В полночь все мальчики вставали с постелей для чтения молитвы и принятия холодной ванны.
Школы кальмекак для девочек также отличались суровостью. Здание школы окружалось высокими стенами, а учителями были старые жрицы. Когда бы девочки ни выходили за пределы школы, их неизменно сопровождали пожилые женщины, и девочкам запрещалось разговаривать с мальчиками. Во время еды полагалось соблюдать тишину, а в течение дня наступали часы принудительного молчания – самая суровая форма дисциплины, которую можно было придумать для маленьких девочек. В течение дня они обучались религии и женскому рукоделию – ткачеству и вышиванию, а ночью вынуждены были вставать несколько раз, чтобы помолиться и воскурить благовония.
Когда молодой человек достигал зрелости, его родители начинали подыскивать девушку, которая могла бы стать ему подходящей женой. Брака от него ожидали, но не принуждали. Впрочем, как говорит Сорита, «почти никто не отказывался жениться, когда его убеждали сделать это».
Выбор супруги не был заботой одного только юноши. По крайней мере теоретически, все организовывали заинтересованные семейства, а рассказы о свадьбах с уходом из семьи позволяют предположить, что иногда партнеры пытались предотвратить то, что они считали неподходящим браком. Дело не обходилось без астрологов, которых приглашали для изучения гороскопов пары, чтобы убедиться, что брак будет удачным.
Как только родственники юноши избирали невесту, они прибегали к услугам старых женщин, выполнявших роль свах и посещавших семью невесты от имени потенциального жениха. Ацтеки не стремились все упростить, и переговоры между двумя семействами должны были следовать по установленному порядку. Родственники девушки, конечно, прекрасно обо всем знали, но, даже если они одобряли предстоящий брак, обычай требовал от них отвергнуть первое сватовство. Выслушав гостей, они приносили вежливые извинения – говорили, что их дочь еще слишком молода, что она на самом деле недостойна такого прекрасного молодого человека, что следует посоветоваться со всеми членами семьи, прежде чем принимать решение, и так далее, – но они были очень осторожны, чтобы их отказ не прозвучал слишком категорично. Через несколько дней свахи вновь приходили в дом девушки и опять заводили разговор о возможной свадьбе. Поначалу родители девушки для виду отказывались, но затем разговор переходил в практическую плоскость – приданое невесты и какие подарки должна сделать семья жениха.
