Философия, диалектика и софистика не исключают видов и не умаляют [их] вышеуказанным образом.
Глава II. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВЫРАЖЕНИЯ ФИЛОСОФИИ И РЕЛИГИИ
Раздел девятнадцатый. О РЕЛИГИИ И ФИЛОСОФИИ ГОВОРИТСЯ В СМЫСЛЕ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕГО И ПОСЛЕДУЮЩЕГО
Эпоха достоверной философии наступила тогда, когда метод доказательств — аподейктика — достиг такой ступени, на которой можно было все сообщать при их помощи, что вызвало необходимость объяснения предшествовавшей этой эпохе диалектической, софистической, сомнительной или — что то же — ложной философии. Религия, хотя и овладевает умами человечества, по времени позже философии. Одним словом, так как, обучая народ при ее помощи, искали умозрительные и практические вещи, которые исследуются в философии, соответствующими им способами, то они таковы: убеждение или воображение или и то и другое вместе.
Искусство калама и мусульманского права появилось позже и следует за ними. Поскольку религия следует древней философии, сомнительной или ложной, постольку калам и мусульманское право следуют ей. В частности, религия запутала и переменила местами то, что она восприняла от воображения и образов, от них вместе или от одного из них. Искусство калама восприняло те образы и воображение за достоверную истину и стремилось доказать ее путем умозаключения. Если случится также, что законодатель будет последующим [после фикха], то он будет подражать тому, кто издает законы из теоретических вещей, а если он будет предшествующим, то он воспримет теоретические положения из философии, сомнительной или ложной, и воспримет образы и воображение, о которых получил представление впервые, то он примет ту философию за истину, а не за образы и и будет стремиться к ней в воображении также при помощи образов, которыми наделены те вещи.
Представитель калама принял в своей религии те образы за истину. Стало быть, то, что исследует искусство калама в этой религии, является более отдаленным от истины, поскольку он [представитель калама] ищет доказательства образа вещи, принимаемой за подлинную истину, а она порой лишь подразумевается, что она является либо истиной, либо ложью.
Известно, что искусство калама и мусульманского права возникло позднее сравнительно с религией, а религия — сравнительно с философией и что диалектическая философия и софистическая философия предшествуют аподиктической философии. Одним словом, философия предшествует религии наподобие того, как предшествует во времени [изготовление орудий] использованию орудий орудиями. А диалектика и софистика предшествуют философии наподобие того, как предшествует питание дерева [питанию] плода, или наподобие того, как предшествует цветение дерева [появлению] плода. И религия предшествует каламу и мусульманскому праву наподобие того, как глава, назначенный правителем, предшествует слуге, и как [предшествует] изготовление орудий использованию орудий орудием.
Религия обучает умозрительным вещам при помощи воображения и убеждения, и поскольку ее последователи не знают [иных] путей обучения, кроме этих двух, то ясно, что искусство калама следует за религией, поскольку она не дает сведений о других убедительных вещах и не доказывает что-либо из них, кроме убеждающих умозаключений и особенно, когда имеется в виду доказательство образов истины как истины.
Если бы убеждения были предпосылками, которые в начале мнения бывают еще и известными, [если бы они были] выдающимися мнениями и выводами — одним словом, риторическими методами, то они были бы умозаключениями или положениями, внешними по отношению к ним. Следовательно, мутакаллимы ограничиваются теоретическими вещами, которые доказывают, что из себя представляет вероучение в начале мнения. Он [мутакаллим] вовлекает в это народ. Однако, возможно, он также внимательно изучает начало [формирования] мнения, но поскольку он изучает начало мнения при помощи другой вещи, то оно также [остается] началом мнения. Самое предельное, чего он достигает, чтобы установить взгляд на противоречие, — это диалектика. Этим он и отличается от народа. Он также сделал целью своей жизни — извлечь пользу из нее. И этим он отличается от народа. Ибо, когда он (с. 133) служил религии, а религия отошла от философии, калам стал иметь такое же отношение к философии, как она, каким бы то ни было способом служа ему посредством религии, поскольку она помогала и искала доказательства того, что было доказано впервые в аподиктической философии, что является известным в начале мнения у всех при обучении всех вероучению. И этим он также отличается от народа. Поэтому о нем думали, что он из особенных, а не из народа. Действительно, он из особенных [людей], но только среди тех, кто [исповедует] его религию, а особенностью философа является отнесенность ко всем людям и народам.
