При упоминании симпатичного миллионера экипаж дружно морщится и принимается ревновать, даже суровый главный механик, которому вроде бы всё на свете до лампочки, а в космосе до лампочки два раза.
Аня на отца неуловимо похожа – не лицом, а мимикой и жестами в основном. И, к счастью, совсем не зануда. Тоже высокая, но капитан-то костлявый, вероятно от личной вредности, а девушка пока ещё не особо пухленькая, но с явной, как бы сказать, тенденцией. Экипаж дружно объяснил себе, что ей так даже лучше; а потом, чего вы хотите от штурмана, который прекрасно готовит и свою стряпню вынужденно пробует. Нахватается по чуть-чуть там и сям, вот и лишний килограмм. Экипаж к Ане относится некритично, понимает это и счастлив продолжать в том же духе.
Аня и не думала идти к отцу на корабль. Во-первых, не хотела на буксир, во-вторых, опасалась, что папаша её зашпыняет. Но Безумов сказал пару слов начальнику училища, тот провёл с девушкой воспитательную беседу – и пришла как миленькая. Глаза у неё были на мокром месте, выражение лица самое решительное, и, представившись по форме, она отозвала капитана в каюту, где тоже провела с ним воспитательную беседу. Капитан потом некоторое время нервно хихикал и как-то странно качал головой, будто говоря себе: «Ну совсем обнаглела молодёжь!» Так или иначе, новоиспечённого члена экипажа он вовсе не шпынял, напротив, был с ним ровен и проводил регулярные тренинги по штурманскому делу, чем обычно капитаны буксиров откровенно манкируют. Что не мешало капитану спрашивать как бы в пространство, ни к кому прямо не обращаясь: «А чаю мне сегодня дадут?» – или вполне прицельно гонять штурмана на камбуз за бутербродами, но это уж традиция, ничего не поделаешь, никто и не обижается. Ну и бутерброды вскоре сменились вкуснейшими пирожками.
И жизнь на буксире-толкаче бортовой номер сто пять наладилась просто лучше некуда – пока в одном из контейнеров что-то не взорвалось.
* * *
– Ну, так что везёшь, служивый? – повторяет капитан ласково-ласково. – Мистер Джонс, или как тебя на самом деле?…
Сопровождающий перестаёт наконец булькать, отнимает руки от лица и бормочет:
– Ничего не понимаю…
Капитан тоскливо вздыхает. Он глядит на Джонса, как на обидное и досадное недоразумение, с которым можно справиться одной левой, да вроде жалко человека.
– Там стандартный набор для колонистов – посевной материал, пищевые концентраты, медикаменты… Могу показать накладную…
– Ага, медикаменты. И ещё шикарная клизма – электромагнитная бомба направленного взрыва. Я слепой, по-твоему? Или тупой? Весь импульс прямо в нас пошёл. Ничего себе, всё людям.
Джонс глупо хлопает глазами. Очень искренне и убедительно.
– Что там у тебя ещё?
– Да говорю же…
– Капитан, дайте его мне! Сэйчас ми тэбя пытать будем, дарагой, – сообщает Русик Амбалов, неумело имитируя условно-кавказский акцент.
– Разговорчики! – прикрикивает капитан.
Джонс лезет за пазуху, достаёт карточку накладной и несмело толкает её в сторону капитана. Тот карточку ловит, втыкает её себе куда-то под рукав и косится на монитор.
– Ну допустим, – говорит он. – Тоже неплохо. Колонии в пятьдесят тысяч рыл этого хватит на год, если я правильно считаю.
Джонс молча разводит руками.
– Огромные деньги, – говорит капитан. – Ну и?…
Джонс пожимает плечами. Он не знает, что говорить.
– Ты совершенно неправильно себя ведёшь, – произносит капитан неспешно, врастяжечку, приторно-сладко, и серенький человечек каменеет лицом в ответ. – Ты не предлагаешь нам войти в долю, не обещаешь ничего, ты никак не пытаешься нас заинтересовать. Это плохо, мистер. Так не ведут дела с коммерческим флотом.
– Я ничего не понимаю! – взрывается Джонс. – О чём вы?! Как заинтересовать?!
– Это ми тэбя трахат будэм, дарагой! – объясняет Русик.
– Руслан, заткнитесь, будьте любезны!
– Ес, сэр!
Джонс затравленно оглядывается на оператора, но мешает высокий подголовник кресла.
– Второй механик – капитану, – раздаётся под потолком.
– Что за бардак? – удивляется капитан. – Почему обращаетесь по громкой?…
– У штурмана гарнитура утонула.
– Где?!
– Да в борще, твою мать! – доносится звонкий девчоночий голосок.
