– Никаких проблем, шеф. Не забудь – автосалон и книжная ярмарка за мной, ты сам сказал.
– Естественно, Володя, это вопрос решённый. Слушай, ты своим пока не говори, ладно? Вы до конца дня должны отработать, а то с «Мономаха» станется нам неустойку выкатить.
– У меня с «Мономахом» большая человеческая любовь, – говорю. – У нас с ним серьёзно.
– Ты там выпил, что ли, с горя? Брось, Володя, уж тебе-то мы всегда… Обещаю. Даже не думай. С бригадой, честно скажу, трудно будет. Ты её готовь потихоньку к переходу на разовые заказы. Но твоё персональное будущее, прости за пафос, безоблачно. Ты уникальный специалист, другого такого нет. Куда мы без тебя.
– Спасибо, дорогой. Я это ценю. Всё будет нормально, обещаю.
– Точно? Володя, что-то я волнуюсь. Заезжай-ка вечером в офис. Посидим, поговорим, как в старые добрые времена…
– Спасибо большое, но мне надо с «Мономахом» по-доброму разойтись, а то мало ли, как всё сложится. Значит, сидеть и говорить я сегодня буду здесь.
– Тоже правильно. Тогда давай на неделе, только обязательно. Я вообще по тебе соскучился. И умоляю, без глупостей. Ни о чём плохом даже не думай!
– Ещё раз спасибо, не волнуйся, я не подведу.
– Очень на тебя надеюсь, – говорит шеф и пропадает.
Надейся, конечно.
Слил мою бригаду – и на кого теперь надеяться?
Только на меня.
Подзываю официанта и заказываю двойной виски. Сейчас я себя чуток раскачаю, и будет вам Бородадзе в полный рост. Будет вам такая сволочь харизматичная – пожалеете, что не запрещено пускать меня в общественные места. Ох, я вам поганку заверну, люди добрые, ручки мне целовать будете, чтобы перестал.
Хлоп! Принял дозу, как лекарство, не чувствуя вкуса. Повторить.
Завершающего штриха не хватает. Я всё же слишком человеколюбив. Алкоголь тут не влияет, он просто снимает контроль. Сделайте мне ещё гадость какую-нибудь. Разозлите, а? Ну что вам, уродам, трудно?
Чёрта с два. Тишина и благодать. Никто не хочет мне помочь.
Вот же сволочи, а?! Ну я вам сейчас…
Звоню Бобику. Тот ещё вменяем.
– Слушай, у меня хорошие новости. Я потерял работу!
– Ой…
– Тихо! По этому случаю объявляю завтра праздник. Прямо с утра идём в «Мономах», тут есть ресторан, мы в нём садимся и начинаем ЖРАТЬ, ты понял?
– Ох…
– Значит, сегодня постарайся особо не надираться, ты мне завтра нужен живой, мы стартуем в одиннадцать.
– Ты уверен, что у тебя всё хорошо, Вовик? – спрашивает Бобик голосом, полным сострадания.
– А будет ещё лучше, если ты поможешь. Завтра же.
– Конечно, помогу, мы же друзья!
Вторую половину дня я провожу в кабинете директора «Мономаха», там со мной тепло прощаются и по этому случаю угощают вкусными напитками. Объясняют, что «ничего личного, только бизнес». А на самом деле стараются вытянуть максимум информации по Яценко – знают, кого спросить. Опасаются, не переплатили ли, и вообще опасаются. Я честно предупреждаю, что одиночки нестабильны, и неспроста у Яценко все время под боком психолог. Кроме того, не факт, что одиночка легко сживётся с новым местом. Доказываю на пальцах, что только бригада может гарантировать результат. Но раз вы решили попробовать одиночку – ради бога, мы-то не пропадём…
Поздно вечером бригада стоит на парковке. Все уже знают, что с завтрашнего дня мы без работы, но настроение – деловое и собранное. Лица у большинства хмурые, однако ни одного признака паники. Всякое уже бывало, выкрутимся и на этот раз. Верой в своего тракториста бригада закрывается от страхов. Теперь главное, чтобы тракторист верил в себя. Катя улыбается мне, теребя в длинных нервных пальцах красную розу… Кате было восемнадцать, когда она приняла смертельную дозу снотворного, действительно смертельную, обычно после такой не откачивают. Но в девушке, видимо, очнулся трактор – и случилось чудо. Выжила.
«Я видел, как ты работала на цветочной ярмарке, буквально затопив её счастьем ради тысяч людей, – неужели я тебя брошу? Я специально под тебя Ваню взял в бригаду, чтобы на руках носил, и если вы через полгода не будете вместе, очень удивлюсь…»
– Миша, на пару слов.
Отходим в сторону.
– Ты мне в частном порядке нужен завтра тут. Сможешь?
