– Карма, – процедила себе под нос девушка, вспомнив, как сама недавно бесцеремонно прошлась по парочке туфель.
Двигающимся телам, казалось, нет конца. Закрыв лицо руками, она попыталась сосредоточиться, но мысли прыгали в такт музыке. Внезапно кто-то крепко обхватил ее за талию и притянул к себе. Встревоженно повернув голову, Софи увидела знакомую улыбку и тут же успокоилась.
– Все нормально? – спросил Патрик, развернув девушку к себе.
– Теперь да. Мне нужно к нашему столику.
– Зачем?
– Не стоило оставлять Кука одного с этой сумасшедшей! – выпалила Софи.
Еще она хотела сказать, что Дороти Финч – ужасная девчонка, ведь она с хладнокровным выражением лица, достойным серийного маньяка, преследует беднягу Кука, стоит ему только выйти из дома. Но слова давались с трудом, а язык заплетался, превращая речь в невразумительное бормотание. В ушах стучало с такой силой, что казалось, мозг устроил собственную вечеринку.
Патрик захохотал:
– Успокойся, он сам справится. Софи Бенсон, вечер только начинается! Не исчезай из моего поля зрения, а то разнесешь здесь все к чертовой матери, уж я тебя знаю.
Не найдя в себе сил протестовать и спорить, Софи покорно прислонилась к другу и обвила руки вокруг его шеи. Собственным ногам она сейчас не доверяла, и рядом с Патриком было спокойнее.
– Наконец-то я вас нашел! – раздался радостный возглас Орфея. Хитро улыбаясь, он держал в поднятых руках несколько маленьких бутылочек. Протиснувшись между парнем в оранжевых очках и пышногрудой блондинкой, он вручил по одной каждому, подозрительно сверкнув глазами. – Дамы и господа, предлагаю вашему вниманию «Хвост Кометы»! Пристегните ремни, ибо эта штука снесет вам крышу!
Патрик осмотрел бутылочку с выражением глубокой скорби.
– За Гарри, – выдохнул он и залпом опорожнил ее.
– За Гарри, – повторил Орфей.
Софи на мгновение заколебалась. На сегодня алкоголя для нее и так было достаточно, а эта штука, по слухам, то еще термоядерное пойло! Она знала: если выпьет – завтра очень об этом пожалеет – но еще больше пожалеет, если не поддержит лучшего друга в этот день. Ведь они «всегда вместе, даже сквозь огонь, воду и сумасшедшие идеи моего братца» – как любил повторять Гарри. Уловив на себе вопросительный взгляд Патрика, Софи вздохнула, открутила крышку и залпом осушила бутылочку…
А дальше – темнота.
Сквозь закрытые веки беспощадно пробивался солнечный свет, заставляя тяжелые руки прикрыть глаза. Голова, казалось, налилась свинцом, и каждое движение отдавалось болью во всем теле.
Софи с трудом открыла глаза и, вздохнув, медленно села. Она попыталась вспомнить, что было после «Хвоста Кометы», но воскресить в памяти события вчерашнего вечера так и не сумела. Девушка потерла виски, опустила ноги на прохладный пол.
Для начала неплохо. Могло быть и хуже.
Понимание того, что она сидит в одном белье, пронзило сознание, словно электрический разряд. А вот это уже скверно.
Избегая резких движений, Софи огляделась: серые стены, большое окно, стеллаж с книгами, мягкое кресло и несколько ретропостеров в рамках – эта уютная, опрятная комната не принадлежала ни ей, ни Патрику, и это пугало. Уповая на то, что все еще может обойтись, девушка обернулась и с жалобным стоном осознала, что все ее надежды рухнули.
Рядом с ней, укутавшись в одеяло, спал незнакомый парень. На миг ее внимание привлек блеск тонкой крестообразной сережки в его ухе. Софи подалась ближе, пытаясь рассмотреть незнакомца, но растрепанные пепельно-русые волосы закрывали бо́льшую часть его лица. Не рискнув откинуть их, она пришла к выводу, что никогда раньше его не видела.
Софи медленно сползла с кровати, подобрала с пола свои вещи и, наспех одевшись, на цыпочках вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. Похоже, в этой квартире продолжилась вечеринка, так как здесь царил полный хаос. Большая комната, которая, скорее всего, сутки назад была милой гостиной, сейчас напоминала место, затронутое ударной волной взорвавшейся бомбы: повсюду были разбросаны вещи – бутылки, пластиковые стаканчики, коробки от пиццы, а несколько ребят так и уснули, где пришлось. В самом эпицентре бардака на краю журнального столика сидел Орфей. Задумчиво потирая щетину, он выглядел изрядно помятым и озадаченным.
