Лютер надеялся перед отъездом еще раз увидеть дочь. Он был потрясен, увидев Джека; но, впрочем, это было к лучшему. Парень ему всегда нравился.
Он плотнее укутался в пальто. Ветер усиливался, погода стояла холоднее, чем бывает обыкновенно в Вашингтоне в это время года. Лютер посмотрел на окно квартиры дочери.
Квартира номер четырнадцать. Уитни хорошо ее знал; он даже несколько раз бывал в ней (разумеется, без ведома дочери). Для него стандартный замок во входной двери был детской игрушкой; кому-нибудь потребовалось бы больше времени, чтобы отпереть его ключом. Лютер садился в кресло в гостиной и смотрел на сотни разных предметов, каждый из которых нес в себе годы воспоминаний, иногда хороших, но по большей части разочаровавших его.
Иногда Лютер просто закрывал глаза и изучал все запахи, присутствующие в воздухе. Он знал, какими духами пользуется Кейт, – неброскими, и совсем чуть-чуть. Мебель была громоздкая, прочная и порядочно изношенная. В холодильнике, как правило, царила пустота. Лютер морщился при виде содержимого шкафчиков, скудного и нездорового. Кейт содержала все аккуратно, но не в образцовом порядке; квартира выглядела жилой, какой и должна была выглядеть.
И ей очень много звонили. Лютер слушал, как некоторые из звонивших оставляли сообщения на автоответчике, и ему хотелось, чтобы дочь выбрала другую жизненную стезю. Сам будучи преступником, он прекрасно знал, как много по ту сторону закона самых настоящих уродов. Но сейчас было уже слишком поздно советовать своему единственному ребенку менять профессию.
Лютер понимал, что у него странные отношения с дочерью; впрочем, он считал, что заслужил это. Перед глазами у него частенько появлялся образ его жены: эта женщина любила его и все эти годы была рядом; и ради чего? Ради боли и унижений. А затем – ранняя смерть, после того как она все-таки одумалась и развелась с ним. Лютер снова задумался, уже в сотый раз, почему он продолжал заниматься преступной деятельностью. Определенно, дело было не в деньгах. Уитни всегда жил просто; значительную часть своей добычи он просто отдавал. Образ жизни, который он для себя выбрал, свел в могилу его жену и прогнал дочь. И в сотый раз Лютер так и не нашел ответа на вопрос, почему он продолжал воровать у богатых, бдительно защищающих свою собственность. Быть может, только ради того, чтобы доказать, что он это может?
Лютер снова посмотрел на окно квартиры дочери. Он не был рядом с ней в трудную минуту; почему она должна в трудную минуту быть рядом с ним? Но Уитни не мог полностью разорвать узы, даже несмотря на то, что Кейт смогла это сделать. Если она захочет, он придет к ней, однако Лютер понимал, что этого никогда не произойдет.
Наконец он ушел, торопясь сесть на автобус до станции метро у Центрального вокзала. Уитни всегда стремился быть независимым, никогда не полагаясь в сколько-нибудь существенных вопросах на других. Он был одиночкой, и прежде ему это нравилось. Но сейчас Лютер чувствовал себя слишком одиноким, и теперь это чувство уже не доставляло ему особого уюта.
Начался дождь, и Лютер прильнул к заднему окну автобуса, петляющего к огромному железнодорожному вокзалу, спасенному от небытия амбициозным проектом создания крупного торгового центра. Вода струилась по гладкой поверхности стекла, скрывая пеленой то место, где он только что был. Уитни очень хотелось вернуться, но теперь обратной дороги больше не было.
Повернувшись вперед, Лютер натянул шляпу и высморкался в носовой платок. Взяв забытую газету, пробежал взглядом старые заголовки, в который раз гадая: когда ее найдут. Когда это произойдет, он тотчас же узнает – весь город узнает, что Кристина Салливан убита. Когда убивают богатых, это попадает на первые полосы газет. Бедняки, простые люди оказываются где-нибудь на предпоследней странице, между спортивным разделом и объявлениями. Кристи Салливан, вне всякого сомнения, удостоится первой страницы, в самом центре.
Бросив газету на пол, Лютер сгорбился на сиденье. Ему нужно встретиться с адвокатом, после чего он исчезнет. Автобус покачивался, ворча двигателем, и Уитни наконец закрыл глаза. Но он не спал. Сейчас он снова сидел в гостиной у дочери, и на этот раз Кейт была рядом с ним.
