- Мама, извини, я так счастлива!
Глаза дочери светились радостью, она поцеловала мать в щёку. Светлана редко откровенно разговаривала с ней, ещё реже проявляла эмоции и чувственные порывы, хотя, по сути, была ласковой и доброй. Правда, такой она её помнит в детстве.
Как только в организме девушки стали происходить гормональные перестройки, она всё больше отдалялась, чаще возражала, а бывало, откровенно грубила. Сегодня невооружённым взглядом было видно, что дочь пребывает в приподнятом настроении. Что ж, понятно. В доме находится её мужчина, это, несомненно, благодаря ему у неё искрятся глаза, и она переполнена благими чувствами. Про себя Марина Евгеньевна усмехнулась, не сказав ни слова. Осталось терпеливо ждать, когда ей покажут избранника и молить бога, чтобы он оказался порядочным человеком.
Светлана заботливо спросила:
- Ты устала? Лифт не работает. Говорят, что-то украли, когда наладят, неизвестно.
- Ерунда, - усмехнулась Марина Евгеньевна. - Я давно пришла к выводу, что в наше время хорошо иметь тренированные ноги и сердце. От лифтов желательно отвыкнуть до лучших времён. Они ломаются, падают с высоты или злоумышленники разворовывают детали.
Дочь хихикнула.
- Нет! Я так не могу. Тебе хорошо: у тебя сила воли. Вон, какую фигуру держишь! Захотела и заставила себя, многие мои знакомые не знают, как сбросить лишний килограмм.
- Ладно, ладно! Будем ужинать? - спросила Марина Евгеньевна.
- Подожди, сейчас я тебя познакомлю, сядь, - загадочным голосом произнесла дочь и вышла.
Вскоре девушка вернулась, держа за руку молодого, стройного, высокого брюнета приятной наружности. Его удлинённое, одухотворённое лицо с бледной кожей, высоким, чистым лбом, правильными чертами и открытым, светящимся благородным взглядом внимательных карих глаз, можно назвать аристократическим. Марина Евгеньевна невольно отметила про себя, что внешностью он похож на её давнего друга юности, с которым у неё была пылкая любовь.
Она отмела в сторону внезапно всплывшее воспоминание и перевела взгляд на руки молодого человека. Кисти были, словно вылеплены искусным мастером, и говорили о том, что он человек творческой профессии. Тонкие и длинные пальцы с нежной кожей, слегка покрытой чёрной растительностью и безупречные, ухоженные ногти, могли безо всяких сомнений принадлежать врачу, музыканту, художнику или скульптору. Безупречно сидящий пиджак, тщательно отглаженные брюки и безукоризненно чистая сорочка подтверждали её мысли. На вид мужчине было не больше тридцати. Светлана возле него выглядела совсем юной девушкой не старше семнадцати лет. Благодаря изящной, стройной фигуре, короткой стрижке густых каштановых волос её везде принимали за школьницу или студентку первокурсницу. Сегодня она смотрелась особенно привлекательно: сияющие зеленовато-карие глаза были переполнены безмятежным счастьем, с пухлых губ не сходила обворожительная улыбка, на щеках, покрытых румянцем, красовались глубокие ямочки. Оба явно смущались.
- Мама, познакомься, это Антон.
Марина Евгеньевна приветливо кивнула, улыбнулась и назвала себя.
- Будем ужинать? - спросила, взглянув на Светлану.
- Конечно, - захлопала в ладоши дочь. - Мы голодны.
- В таком случае, проводи гостя в гостиную.
Молодые люди ушли, обнявшись. Пока в кастрюле нагревалась вода, Марина Евгеньевна открыла консервные банки. У неё, как у запасливой хозяйки, на всякий случай всегда были припасён необходимый запас продуктов, с которым можно было встретить неожиданных гостей. К чаю из холодильника достала коробку с кондитерскими сладостями. Вернулась Светлана, надела кухонный фартук и, вооружившись ножом, принялась резать хлеб.
- Твой гость не скучает? - поинтересовалась Марина Евгеньевна.
- Нет, я достала журналы и наш семейный альбом, он занят. Я сделаю бутерброды?
- Конечно, - кивнула хозяйка. - Смотреть чужой альбом довольно скучное занятие, - пожала плечами.
Вода закипела, Марина Евгеньевна сняла крышку и забросила сосиски.
- Ты не понимаешь, - с мягким укором сказала дочь. - Он не чужой и не гость. Я самая счастливая на всём белом свете, - с чувством повторила она.
