- Нравится?
В голосе Вероники чувствовались неприкрытое кокетство.
- Да. Очень красиво. Я бы назвал картину «Солнечная Вероника», - произнёс он с восхищением и повернулся к ней.
- Всем нравится, - сказала дама и облизнула губы. Они стали влажными и заблестели.
Она стояла рядом, её полный бюст почти прикасался к его груди. Между ними было не больше трёх сантиметров. Он невольно заметил, как плавно, в такт дыхания колышутся её налитые округлости, а атласная кожа отливает перламутром. Страстное желание овладеть этой женщиной заполнило разум. Она, словно дразнила, призывая вступить в недозволенную игру. «Ну, смелее, смелее, ты видишь, я открыта перед тобой!» - прочёл Антон в глазах светской львицы. Он приложил ладонь к её щеке и, почувствовав приятное тепло кожи, сказал приглушенным от волнения голосом:
- Ты восхитительна!
Трепетная волна одновременно коснулась обоих, их губы слились в долгом, чувственном поцелуе. Она тесно прижималась к нему, обхватив руками его торс. Желание распирало Антона и стало неукротимым, когда он почувствовал, как её рука скользнула по его бёдрам и задержалась внизу живота. Она нежно гладила место, где под материей брюк давало знать о себе наполненное страстью его достоинство. Вероника постанывала и слегка прикусила его губу. Не ответить на её призыв он не мог. Не отрываясь от её губ, спустил с гладких, округлых плеч тонкие лямки платья. В ответ она быстрым движением рук сбросила с него пиджак. Тот упал на пол, и ключи в кармане громко звякнули. Вероника была обнажённой по пояс. Он стал жадно целовать её пахнувшую приятным парфюрмом открытую шею и полные груди. Она не отталкивала, наоборот, обвила его шею руками и гладила лицо. Антон приподнял её над полом, он готов был посадить Веронику на стол и сделал два шага.
- Подожди, - прошептала она, встав на ноги. - Пойдём сюда, - позвала за собой.
Они вошли в боковую дверь, которую он сначала не заметил, и оказались в спальне, посредине которой стояла широкая кровать. Она подошла к постели, повернулась к нему лицом и притянула его к себе.
- Раздень меня, - услышал Антон.
Платье легко соскользнуло с бёдер, когда он потянул его вниз. Она стояла в одних узеньких плавках и колготках. Он медленно стягивал бельё с округлых бёдер, гладя руками стройные ноги.
- Дай, теперь я, - сказала она, переступив через одежду.
Её руки легко расслабили галстук, расстегнули пуговицы сорочки, ловко справились с тугим ремень. Она повернула его и слегка толкнула Антона на кровать, усадив на ложе. Затем, стоя напротив, стала снимать с него брюки. Отшвырнув одежду на пол, раздвинула его ноги и, встав между ними на колени, стала гладить его промежность и прижиматься к ней тёплой грудью. Антон лёг на спину, взял её за руки и притянул на себя. Ещё мгновение и оба, распалённые страстью, отдались друг другу. Раскованность Вероники держала Антона в сильном эротическом возбуждении. Он мысленно отметил, что такого яркого оргазма раньше не ощущал. Она умело подогревала его страсть, и их пребывание в состоянии сладостной неги продолжилось до глубокой ночи.
- Ты расслабила и опустошила меня, - сказал он, когда они отдыхали.
- Во всем виновато шоколадное фондю, - пошутила она. - Жалеешь, что провёл со мной вечер?
- Я виноват перед одним человеком, - произнёс он.
- Понимаю, не хочешь признаться, что получил удовольствие? Боишься, что захочется повторить? Не переживай! Живи, как жил до этого дня. У тебя есть близкий человек, у меня тоже. У нас с мужем современная любовь, и я не чувствую перед ним угрызений совести. Он свободный человек, может провести вечер или ночь с кем понравится.
- Не представлял, что бывают такие отношения, - устало сказал Антон. - А как же клятва верности?
- Клятва верности? - переспросила она удивлённым голосом. - Это не что иное, как юношеский романтизм, он с возрастом проходит. В жизни так много людей дают какие-то клятвы, но кто их выполняет? Смотри, такие серьёзные профессии: врачи, юристы, полицейские, депутаты, все клянутся перед народом. Дальше, я думаю, продолжать нет смысла.
