В Лондоне Гордон Тидеманн повстречал земляка, молодого Ромео Кноффа, который тоже совершенствовался за границей по торговой части. Кнофф был из Хельгеланна, из большого торгового поселка, куда заходили грузовые и пассажирские пароходы, дом — полная чаша, голубятня, павлиний садок, на главном здании — башенка, на берегу — основательный, залитый бетоном причал. Старый Кнофф, тот был не всегда основателен, но, пережив несколько банкротств, оказавшихся ему на руку, снова очутился на плаву, теперь он занимался перекупкой рыбы на Лофотенах, строил суда, держал бочарню и много чего еще. Короче, предприимчивый делец и крупная шишка. У него было двое детей, сын Ромео и дочь Юлия — Ромео и Юлия!
После того как Ромео встретился в Лондоне с Гордоном Тидеманном, молодые господа проводили вдвоем много времени, ровесники, ровня, они быстро стали приятелями, к тому же изучали одни и те же предметы. Они и домой отправились вместе. И договорились навещать друг друга при всяком удобном случае.
Теодор Лавочник был вовсе не прочь принять у себя столь важную персону, как Кнофф, более того, он был этим чрезвычайно польщен и с головой погрузился в приготовления. Кноффы хоть и происходили от иноземцев, но уже много поколений подряд жили и торговали в Хельгеланне, Теодор же, будучи исконным норвежцем, происходил от Пера Лавочника, одно слово, свежеиспеченный, если его усадьба и носила налет благородства, то это оставили по себе прежние владельцы Сегельфосса, аристократическое семейство Хольмсен. Зато как удачно, что в главное здание понавезено столько раззолоченной и полированной мебели.
Ромео приехал со своей сестрой Юлией, уже с моря они могли лицезреть большой дом, который своими колоннами, длинной березовой аллеей и венчавшей стабур[1] колоколенкой производил довольно внушительное впечатление. Взойдя на крыльцо и попав в разубранные покои, оба они так и всплеснули руками, и Юлия сказала: «Бог ты мой, нам такое и не снилось!» Теодор Лавочник аж весь напыжился.
Собравшись домой, Кноффы пригласили с собой Гордона Тидеманна и обеих его сестер. Теодору Лавочнику это было как маслом по сердцу.
Так вот молодые люди друг к дружке и ездили и близко сошлись, и закончилось это двойной помолвкой и свадьбой. Ромео увез к себе дочь Теодора Лилиан, а Юлия Кнофф переехала в Сегельфосс. Короче, произошел равноценный обмен. Непристроенной осталась одна лишь Марна, вторая дочь Теодора, эта долго еще ходила в девицах.
На первых порах в городке насчитывалось не так уж и много домов. Средоточием всего была Сегельфосская усадьба, хотя лежала она чуть в стороне. Со временем народ стал мало-помалу строиться вдоль побережья и по соседству с лавкой Теодора и пристанью. В Сегельфоссе оседали мастеровые с юга, портной, фотограф, кузнец, булочник с мясником. Обосновалось тут и несколько мелких лавочников, только хлеб насущный доставался им нелегко. Первый мясник вынужден был отправиться восвояси, правда, на смену ему появился второй, приезжий часовщик нашел было себе применение в Теодоровом дворце, где занялся починкой целого арсенала старых часов, ну а потом ему тоже пришлось уехать. Ничего не поделаешь.
А толчок всему дал не кто иной, как Тобиас Хольменгро, который побывал в Мексике и, вернувшись, поставил на реке знатную мельницу. При нем новоселов в местечке прибавилось, и Сегельфосс стал разрастаться. Однако Хольменгро продержался недолго: пахотной земли в округе мало, почва скудная, до городов, где он сбывал муку, слишком далеко добираться. Да и время было смутное, рабочие у него подняли бунт и разорили мельницу.
И все ж таки городок потихоньку рос, что ни год, вырастало по два, а то и три новых дома, сюда перебрался на жительство уездный врач, открылась аптека. По прошествии нескольких лет в Сегельфоссе были уже почта и телеграф, судебная контора, банк, гостиница под названием «Гранд-отель» и кино. Если раньше здесь была только церковь со священником, то теперь появилась школа с учителями, ленсман[2], адвокат, полиция, а еще маленькая типография, печатавшая «Сегельфосский вестник». Большего и желать нельзя. А за чертой города были разбросаны невеликие усадьбы и домишки, обитатели которых кормились землей и морем.
