Ух, и взлаяли ж они у меня над головой!
Подъехавший с фонариком хозяин тоже изумился такому явлению в родных местах, но синий куль ему проорал, что он турист из Степанакерта, и поскорей отзови своих гампров.
Мужик завёл было знакомую байду про волков, но я не церемонясь заявил, что после его псов мне вообще никто не страшен.
А при посещении Дизапайта – это третья по высоте гора Карабаха – туда же через полчаса поднялась группа ребят из Хало Траста – есть такая международная организация с британской пропиской, что финансирует и обучает местное население горячих точек планеты проводить расчистку минных полей, которые в ходе военных действий противники наставляют друг другу.
Ветродуйная вершина Дизапайта считается лучшим местом для просьбенного матага, поскольку там с незапамятных времён стоит каменная часовня и её надо трижды обойти кругом для исполнения твоей просьбы.
Халотрастовцы притащили с собой жертвенного петуха, а нож прихватить забыли и очень разочаровались, что я ничем не могу им помочь.
Однако-таки, исхитрились и оттяпали жертве голову осколком горлышка от водочной бутылки, что попался в мусоре от предыдущих матагистов.
И только лишь в том году, когда я ходил на Кирс (вторую по высоте вершину) при мне была имитация швейцарского армейского ножа – подарок Ника Вагнера – там в ручке много всяких чепуховин, типа вилки, штопора и даже пилочки для ногтей. Не помню куда я его потом задевал.
Но, сколько б я перед тобой не хвастался, вершины номер один в павлиньем хвосте моих бродяжных достижений нет.
По ней проходит линия фронта недоконченной войны между армянами и азербайджанцами. Так что не одни, так другие меня туда не пропустят, а может и с обеих сторон шмальнут синхронно.
Короче говоря, ломка высохших веток не Бог весть какая проблема и скоро я заготовил две достаточные кучи дров и палок для костра – когда первая прогорит, я закопаю в её жар и пепел нечищенную картошку, а сверху дожгу остачу, чтоб картофан дошёл до кондиции.
Но это чуть потом, а пока что установлю палатку, а то, вон, солнце уже зашло за крутой тумб и от речки потянуло сумерками.
( … любой из нас, хоть на сколько-нибудь, да пироман.
Пировали пироманы пирогами с Пиросмани…
По-первах, смахивает на недошлифованную скороговорку, но следом исподволь закрадывается разделительный вопрос: тут Пиросмани в роли сотрапезника, или пирожной начинки?..)
Чтобы пламя не расползлось по полю, я обхожу костёр кругами, пресекая поползновения длинным дрыном, который не сумел переломить при дровозаготовке.
Когда костёр взят в чёрную кайму выгоревшей травы, дозор сменяется смиренным созерцанием хлопотливо деловитых языков пламени, а дрын превращается в посох для подтыка моего опорно-двигательного аппарата.
А что тебе видится в открытом огне, или в трепетном мерцании чёрно-седых головешек распадающихся в угольки?
( … мы были семенем, ростком, почками, ветвями …)
Теперь, превратив посох в кочергу, я ворошу их тлеющие реминисценции, расталкиваю, чтоб получилась ямка на дюжину картошек: завтрак и ужин – два в одной.
Огонь ест дерево, я ем картошку, меня едят мошки…
( … кто не ест, тот не живёт.
Даже такие тихони как кристаллы, или, там, сталактиты-сталагмиты, по ходу своего безубойного роста пожирают пространство.
А вот время сожрать невозможно, поскольку его вовсе нет.
Время – ржавая селёдка для сбивки с толку простофиль.
На самом деле есть только разные состояния пространства: пространство освещаемое слева – утро, пространство освещённое справа – вечер.
День единица измерения времени? Чушь собачья!
День – это разность между двумя состояниями пространства.
Три яблока минус два яблока будет одно яблоко, а не единица времени.
Вобщем, ты особо не пугайся – это у меня давний сдвиг по фазе на тему времени с пространством.
Едва взбредёт на ум эта сладкая парочка: враз короткое замыкание, взъерепенюсь весь и – пошёл взахлёб лепетать не понятно о чём!
Начинаю Чёрт знает какую чушь городить, или такую несу околёсицу, что бог ногу сломит.
Ни дать, не взять – Василий Блаженный, просто по другой тематике.
Однако, не буйствую ничуть, вот уж чёрта с два и Боже упаси.
