— Я поссорилась с Мэтью из-за его сестры, — поспешно ответила она. — Вот и все.
— Все гораздо глубже! Я не слепой, Стелла. Сначала я думал, что ты любишь Армстронга больше, чем хочешь признать, но, увидев вас обоих в тот вечер… — Он подался вперед. — Не надо разыгрывать передо мной спектаклей! После всех этих лет ты, по крайней мере, должна быть со мной честной!
Стелла смотрела на ковер, удивляясь собственной нерешительности и сумбуру захлестнувших ее противоречивых эмоций.
— Не знаю, что тебе сказать, — прошептала она, — но постараюсь говорить как можно честнее! Отношения у нас с Мэтью не ладятся, но это не значит… Я все еще его жена, Чарльз! Все еще его жена!
— Но ты его не любишь! У вас нет ничего общего, и тебе с самого начала не следовало выходить за него! Я не упрекаю только тебя! Я тоже виноват, что не остановил тебя!
— Ты пытался, — напомнила Стелла.
— Недостаточно настойчиво. Не потому, что я тебя не любил, — ты это знаешь, — а потому, что не мог дать тебе того, что ты хотела. — Чарльз вскочил и подошел к ней. — Но теперь я могу! Я смогу помогать Адриану и твоей матери и делать все, что делает Армстронг! Не отвергай меня! Ты любишь меня, Стелла! Мы родственные души, и нам давно следовало пожениться.
— Но мы не поженились! Тут уж ничего не изменишь!
— Тогда протяни мне руку! Подумай о будущем — нашем будущем! Мы будем так счастливы, Стелла! Мы сможем делать все, что когда-то хотели! Мне не придется, как каторжному, вкалывать в офисе, а тебе прятаться за мили от каждого, кто проявляет к тебе интерес! Брось Армстронга! Брось его и уходи ко мне!
— Как ты можешь так говорить? Он мой муж! Что с тобой, Чарльз? Неужели у тебя нет ни малейшего чувства приличия!
Возникла короткая неприятная пауза, и Стелле захотелось взять свои слова обратно.
— Прости! Мне не следовало этого говорить. Но ты застал меня врасплох.
— Я, казалось, всегда тебя удивлял, — мрачно произнес Чарльз. — Я или слишком сдержан для тебя, или слишком эмоционален. — Помолчав, он добавил: — Услышав о дяде и кузене, я не понимал, где нахожусь. Я не мог в это поверить. Потом до меня дошло, что это значит для нас… что мы сможем быть вместе… поэтому я должен был приехать и увидеться с тобой!
Стелла печально смотрела на него, зная, что не сможет дать ему ответ, который он хочет услышать:
— Это ни к чему, Чарльз! Я не могу выйти за тебя и не могла бы, даже если бы мы были свободны.
— Я тебя шокировал. — Он говорил так, словно не слышал ее. — Ты и это не можешь воспринять!
— Неправда! Пожалуйста, не обманывай себя, это ни к чему. Я не могу выйти за тебя замуж!
— Конечно можешь! Если бы все произошло раньше, ты бы не колебалась! Твоя верность неоправданна. Армстронг женился на тебе, зная, что ты его не любишь, и…
— Это не значит, что я могу обмануть его дважды!
— Ты обманываешь его, оставаясь с ним! Он не дурак! Он знает, что ты о нем думаешь.
— Как он может знать, когда я сама не знаю!
— Стелла! — Чарльз удивленно посмотрел на нее. — Ты жалеешь Армстронга! Не больше! Но твое сочувствие никому не нужно! Он знал, что ты вышла за него для того, чтобы помочь семье, и принял тебя на этих условиях.
— А теперь я в нем не нуждаюсь! Неужели ты полагаешь, что я его брошу?
— Разумеется. Это же так логично!
Стелла грубовато рассмеялась:
— Ты так же эгоистичен и жесток, как я!
— Если ты хочешь этим меня рассмешить…
— Это вовсе не смешно. Это трагично!
— Я никогда от тебя этого не ожидал! — взорвался Чарльз. — Не понимаю, что с тобой произошло!
— Я тоже не понимаю. — Она устало положила голову на сложенные ладони. — Ты не возражаешь, если мы больше не будем об этом говорить? Я уйду от Мэтью, но не знаю, что буду делать дальше. Я даже не хочу загадывать больше, чем на несколько месяцев вперед.
— Очень хорошо. — Словно удовлетворенный своей победой, Чарльз снова стал милым и приветливым. — Мне нет дела до того, как долго мне придется тебя ждать. Помни только, что я всегда буду тебя ждать!
Его слова напомнили Стелле, что Мэтью когда-то сказал то же самое. И все же как быстро он об этом забыл и при первой же ссоре пошел на сторону! Глядя на пианино, она вспоминала, когда в последний раз играла для него, и не находила в своем сердце места для упрека. Как раненое животное, Мэтью обратился за утешением к тому, кто мог его дать.
