Когда вышел первый том рассказов Чехова в издании Маркса, Л.Н. с большим вниманием остановился на юморе Чехова. Он говорил, что в наше время он - первоклассный юморист. В прошлом с ним могли сравняться только Гоголь и Слепцов. Рассказ "Драма" до того восхищал Л.Н., что он его рассказывал бесчисленное количество раз и всегда смеялся от всей души. Восхищали его и детские фигуры Чехова, вроде "Ваньки"{369}, пишущего письмо к деду. И только некоторые из юмористических вещей ему казались непонятными, как, например: "Роман с контрабасом" и "Скорая помощь".
Последний раз я видел А.П. зимой, в год его смерти, в Москве, на литературной "среде" у Н.Д.Телешова{369}. "Среда" была блестящая: на ней присутствовали, кроме А.П. с своей женой и сестрой Марией Павловной, Андреев, Горький, Вересаев, Бунин, Тимковский, Серафимович, Голоушев, Разумовский. Покойный В.А.Гольцев делал доклад о философии Ницше, были легкие прения, но не было ничего острого. У Антона Павловича недуг был в полном развитии. Внешний вид его был вид страдальца. Глядя на него, как-то не верилось, что это тот прежний Чехов, которого я раньше встречал. Прежде всего поражала его худоба. У него совсем не было груди. Костюм висел на нем, как на вешалке. Но несмотря на такое состояние, А.П. был очень мил, общителен, шутливо говорил с И.А.Белоусовым, рассказывал кое-что о себе, о своих первых неудачах на литературном поприще... Все внимательно его слушали, смеялись, но всем чувствовалось, что это - недолгий жилец на свете, и становилось невольно грустно.
Весной 1904 года вышла одна из моих книжек, и я послал ее А.П.{369}, но вслед за этим узнал из газет о плохом состоянии его здоровья, и мне стало неловко, что я побеспокоил его своим письмом. И вдруг, совершенно /370/ неожиданно для себя, получаю от него письмо. Оно было написано накануне его отъезда из Москвы за границу. Он благодарил меня за присланную ему книжку и выражал такую теплую сердечность и добродушие, которые меня даже удивили. Но мое желание - получить что-нибудь из его вещей в обмен - он обещал исполнить, как только вернется из-за границы{370}, куда его посылают доктора.
Но из-за границы вернулся только его прах, который Москва торжественно и похоронила на кладбище Новодевичьего монастыря. /371/
К.С.СТАНИСЛАВСКИЙ
А.П.ЧЕХОВ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕАТРЕ
Воспоминания
Где и когда я познакомился с Ант.Павл.Чеховым - не помню. Вероятно, это случилось в 18..{371}.
В первый период нашего знакомства, то есть до возникновения Художественного театра, мы изредка встречались с ним на официальных обедах, юбилеях, в театрах.
Эти встречи не оставили в моей памяти никакого следа, за исключением трех моментов.
Помню встречу в книжном магазине А.С.Суворина в Москве.
Сам хозяин, в то время издатель Чехова, стоял среди комнаты и с жаром порицал кого-то. Незнакомый господин, в черном цилиндре и сером макинтоше, в очень почтительной позе стоял рядом, держа только что купленную пачку книг, а А.П., опершись о прилавок, просматривал переплеты лежащих подле него книг и изредка прерывал речь А.С.Суворина короткими фразами, которые принимались взрывом хохота.
Очень смешон был господин в макинтоше. От прилива смеха и восторга он бросал пачку книг на прилавок и спокойно брал ее опять, когда становился серьезным.
Антон Павлович обратился и ко мне с какой-то приветливой шуткой, но я не ценил тогда его юмора.
Мне трудно покаяться в том, что Антон Павлович был мне в то время мало симпатичен. /372/
Он мне казался гордым, надменным и не без хитрости. Потому ли, что его манера запрокидывать назад голову придавала ему такой вид, - но она происходила от его близорукости: так ему было удобнее смотреть через пенсне. Привычка ли глядеть поверх говорящего с ним, или суетливая манера ежеминутно поправлять пенсне делали его в моих глазах надменным и неискренним, но на самом деле все это происходило от милой застенчивости, которой я в то время уловить не мог.
Другая малозначащая встреча, уцелевшая у меня в памяти, произошла в Москве, в театре Корша, на музыкально-литературном вечере в пользу фонда литераторов{372}.
