Глава 12. Оборона. Часть I
Содержащий зверски утрамбованную душу зверолюда кристалл, оказавшись в заполненной кровью древнего ящера ямке, тут же мною и вырытой, повёл себя ровно так, как и предполагалось, вступив в резонанс с напитанной маной жидкостью. Медленно, опасаясь совершить даже самую маленькую ошибку, я начал вытеснять ману змея своей. Ведь то, что я собирался провернуть, в нормальных мирах доступно лишь избранным… и богам. Здесь же не существовало даже самого слабенького божка, из чего следовало, что за игры с чужими душами не последует никакого наказания.
Будь оно иначе, то само существование Палача оказалось бы под вопросом, ведь эта способность точно не относилась к ментальной магии, которой едва ли под силу было перекачивать через себя такие объемы информации. Навыки, доставшиеся мне ото Всевышнего, обладали схожей механикой действия, но были привязаны исключительно к душе, что тоже косвенно подтверждало сделанные мною выводы.
Несложно сложить два плюс два.
Когда вся кровь ящера пропиталась моей маной, я добавил в «котёл» немного своей крови, после чего удостоверился в том, что у Гессы и Ко никаких проблем не предвещается — и принялся раскачивать свою душу, постепенно уходя в себя. Я искал то самое, совсем нечасто всплывающее чувство, которое я уже успел подзабыть. Тогда моё второе «я», фактически, само затянуло меня вглубь тогда ещё нашей общей души, а теперь мне предстояло самостоятельно войти в это пространство.
Тяжело? Нет. Сложно? Определённо, да.
Вдох, выдох. Кровь, текущая в венах, вздрогнула, и одновременно с тем по крови змея прошла совсем незаметная волна. Но все последующие пульсации становились всё сильнее и сильнее, а после мои глаза заволокла чёрная пелена. Сознание помутилось, и лишь каким-то чудом я сумел ухватиться за ведущую в искомое место нить, потянув за собой и покорёженную душу из осколка сердца подземелья.
А спустя несколько секунд изматывающей борьбы, — так просто соединить полноценную душу с её искалеченным огрызком даже на время было непросто, — я открыл глаза — и окинул взглядом гигантское шахматное поле, где белые клетки были представлены мрамором, а чёрные — жидкой тьмой, которую с первого взгляда можно было легко принять за твёрдую поверхность. Некогда синее, небо было так же расчерчено на две половины — ярко-голубую и багрово-алую. И лишь монумент Белого, второй, более разумной части меня, сделавшей всё для сохранения нашей жизни, практически не изменился. Он был всё таким же, но теперь крепко стоял на ногах, держа в обеих опущенных руках по мечу. Поначалу он показался мне расслабленным, но секундой позже я понял, что это обманчивое ощущение, и на деле в этой стойке теплится истинная мощь, до которой мне ещё очень далеко. Хладнокровный, больше подходящий машине, нежели человеку, расчёт — не то, чем я обладал.
Единственным элементом, которому не было места в моём внутреннем мире, была невысокая колонна, на которой, скованный цепями и подвешенный за руки, висел странным образом изменившийся зверолюд, в котором не было ничего ни от зверолюда, ни от белой куклы, которой он стал перед пленением. Серебряный скелет, покрытый редкими, имитирующими мышцы и, кое-где, кожу, наростами, был облачен в рваное подобие мантии мага.
— А ты, оказывается, и не зверолюд вовсе. Твоё настоящее имя?
— Азур. Азур Харракан. Последний из исконных костей. — Скелет поднял голову — и посмотрел на монумент Белого. — Так ты не был бесперспективен… Я — дурак, упустил из виду такой алмаз! И это пространство — каков твой ранг в секте Ловцов Душ?
— Я не знаю, о какой секте ты говоришь. Но, как ты уже заметил, здесь ни ты, ни я соврать неспособны. Предлагаю тебе ответить на все мои вопросы, и достойно проститься с жизнью.
— Если ты не ловец, то как ты собираешься добиваться от меня ответов? Моя душа трещит по швам, и совсем скоро я умру. Тебе нечего предложить проигравшему.
— Узнав о тебе чуть больше, я, возможно, найду что-то, что тебя заинтересует.
— Безусый юнец, обладающий силой, но не знаниями?
