— Ну, мне пора идти, — пробормотал он.
— Куда? — спросила Элен.
— Э-э… домой, — сказал он.
— Прошу вас, пожалуйста, пойдемте со мной на банкет, — сказала Элен.
Гарри ужасно покраснел.
— Боюсь, что для банкетов я не гожусь, — сказал он.
Куда девался Марлон Брандо! Язык его не слушался, сам он стал робким и перепуганным — словом, он стал тем Гарри, каким всегда был в промежутках между пьесами, — и это знал весь город.
— Хорошо, — сказала она. — Я вас отпущу. Но сначала дайте мне одно обещание.
— Какое? — спросил он, и я подумал, что если она сейчас отпустит его руку, он выскочит в окно.
— Я хочу, чтобы вы обещали подождать здесь, пока я принесу вам подарок.
— Подарок? — повторил он, окончательно впадая в панику.
Он дал слово. Без этого она бы не отпустила его руку. И он с несчастным видом стоял на месте, пока Элен ходила в гримерную за подарком. Пока он дожидался, все подходили и подходили к нему, повторяя, что он замечательный актер. Но поздравления его не радовали. Он хотел одного — выбраться отсюда, и поскорее.
Элен вернулась с подарком. Она принесла маленькую синюю книжечку с широкой алой лентой вместо закладки. Это был Шекспир — «Ромео и Джульетта». Гарри не знал, куда деваться. Бму удалось выдавить из себя только «спасибо».
— Я тут отметила мою любимую сцену, — сказала Элен.
— М-м-м, — сказал Гарри.
— Вы не хотите посмотреть, какую сцену я больше всего люблю? — спросила она.
Пришлось Гарри открыть книжку там, где была алая лента. Элен подошла к нему совсем близко и прочла слова Джульетты:
«— Зачем ты здесь и как сюда проник? Ограда неприступно высока, за ней же — смерть, коль кто-то из родных тебя узнает».
Она показала на следующую строчку:
— Ну-ка, взгляните, что отвечает Ромео.
«— Крылатая любовь перенесла меня через ограду, — громко прочел он своим обычным, будничным голосом. Но вдруг он весь преобразился: — Для любви нет стен неодолимых; любовь — всегда дерзанье, и она преград не знает. Всей твоей родне меня не удержать», — прочел он и выпрямился и стал на восемь лет моложе, стал смелым и радостным.
«— Но если они тебя увидят — то убьют», — сказала Элен и потихоньку повела его за кулисы.
«— Увы! Твои глаза опасней сотни шпаг», — сказал Гарри.
Элен повела его к служебному выходу.
«— Взгляни поласковей, и все враги на свете со мной не сладят», — сказал Гарри.
«— Я все бы отдала, чтобы они тебя не увидали», — сказала Элен, и это были последние слова, которые до нас донеслись.
На банкет они не пришли. Через неделю они поженились.
Видно было, что они очень счастливы, хотя по временам проскальзывало что-то странное — все зависело от пьесы, которую они читали вместе в это время. Как-то я зашел в телефонную контору — машина опять выписывала идиотские счета. Я спросил Элен, какие пьесы они с Гарри читали в последнее время.
— На этой неделе я была замужем за Отелло, меня любил Фауст и похищал Парис. Скажите, разве я не самая счастливая женщина на свете?
Я сказал, что тоже так думаю и что большинство девушек в нашем городе думают то же самое.
— Им никто не мешал, — сказала она.
— Многие не вынесли бы остроты ощущений, — сказал я. Потом добавил, что меня просили поставить еще одну пьесу. Я спросил, можно ли пригласить ее и Гарри. Она ослепительно улыбнулась и спросила:
— А кто мы теперь?
