Giants нас догнали и перегнали, но Dodgers сравнялись в последней игре, когда Джеки сделал хоум-ран в четырнадцатом иннинге игры с Phillies. Был назначен плей-офф из трех игр. Даже если вы не увлекаетесь бейсболом, вы, возможно, знаете, что это такое. Первую игру выиграли Giants. Вторую – Dodgers. Никогда не забуду спортивную колонку Дика Янга накануне финальной игры. Вся колонка была занята словом «первые», кажется, на всех известных языках в мире.
В девятом иннинге мы вели 4: 1. Мы были в одном иннинге от выхода в Мировую серию. Я был на работе в тот момент и слушал репортаж по радио. Естественно, Giants стали нервничать. На место питчера был поставлен Ральф Бранка. На площадку вышел Бобби Томсон. Мы вели 4: 2, и у Giants было два игрока на базе. Все встали по местам. Но никто не мог подумать, что Лео и Giants заметили и расшифровали знаки кетчера с центра поля. А потом Томсон пустил флайбол. Стадион Polo Grounds был не совсем обычным. У него навес слева. Поэтому мяч просто перелетел через крышу. Лео лишь подпрыгнул на своей третьей базе.
Люди услышали голос Расса Ходжеса: «Giants выиграли пенальти! Giants выиграли пенальти!» Но я слушал Реда Барбера, который, должно быть, приготовился к любым неприятностям, поскольку тут же начал говорить о семьях, что потеряли сыновей в Корее. «Для фанатов Dodgers, – сказал он, – завтра снова взойдет солнце», – но я уже погрузился во тьму и не видел в ней просвета. Я ушел с работы, сел в метро на Бэй-парквей и наткнулся на последнего человека, которого хотел в тот момент видеть, – на Дэйви Фрида. Этот сукин сын хохотал. Он не сказал мне ни слова. Он просто ржал – отвратительно, унизительно, так, что я сгорбился и прошел мимо. Никогда этого не забуду.
Через много лет после этого и после того, как Dodgers наконец победили Yankees во «Всемирной серии» 1955 года, я развлекал гостей на банкете, где присутствовали многие игроки Yankees, Dodgers и Giants. Под конец мероприятия я попросил подняться Бранку и Томсона. Я посмотрел на Бранку, потом – на Томсона. И сказал ему: «Я до сих пор вас ненавижу».
Другая точка зрения
Герб «Деляга» Коэн
В 1951-м, в год великих побед Giants, Ларри постоянно вступал в перебранки с фанатами этой команды. Причем не только с нашими приятелями, но и с их отцами. Ларри тогда был ходячей энциклопедией бейсбола. Он швырялся цифрами направо и налево, чем приводил 50-летних мужиков в такое бешенство, что они готовы были удавить его.
После хоум-рана Бобби Томсона Ларри целых три дня никто не видел. Каждый фанат Giants, живущий по соседству, недоумевал, куда же подевался Ларри? Они не могли дождаться, когда же смогут поиздеваться над ним.
Но Giants попали во «Всемирную серию» и стали проигрывать Yankees. И тут Ларри внезапно объявился и вновь начал издеваться над фанатами Giants, говоря, что их команда позорит Национальную лигу. Он доводил стариков до безумия.
Хотя нам хватало страстей и в бейсболе, и в кондитерской Мальца, примерно в шестнадцать мы начали интересоваться женским полом. Женщины всегда были для меня загадкой. Чем больше я о них узнавал, тем больше понимал, что ничего не знаю. Как-то раз я беседовал со Стивеном Хокингом, физиком, специалистом по черным дырам в космосе. В конце интервью я спросил у него: «Вас называют самым умным человеком на Земле. Есть ли что-то, чего вы не знаете? Что вас до сих пор продолжает поражать?» И он ответил: «Женщины».
Лично для меня это всегда чем-то напоминало песенку из «Моей прекрасной леди».
Почему женщина не может быть больше похожа на мужчину? Ты действительно обидишься, если я забуду про твой дурацкий день рождения?
Я никогда всерьез не обсуждал девушек со своей матерью. Ведь мать – это не женщина, это мать. Мои отношения с противоположным полом в школе Лафайета начались не слишком хорошо. Мы с Гербом поспорили на пять долларов, что я смогу проводить Айрис Зигель. Айрис была самой очаровательной девушкой из команды поддержки, недосягаемой мечтой, но я мог бы выиграть пари, потому что все, что от меня требовалось, – спуститься вместе с ней по школьной лестнице.
