- В человеке все должно быть прекрасно, - устало сказал Вагит Тимурович. - Вы это знаете. Но никогда, как мне кажется, не проверяли эту аксиому на себе. Я бы не хотел, чтобы и Павел был в стороне....
Он вспомнил о давних встречах Павла с Османовым - человеком, по сути, интересным и неординарным во всех отношениях, если не принимать того, чем он занимался. Вспомнил и подумал, что с ним его племяннику, должно быть, было много приятнее, несмотря на тягостную атмосферу, в которой проходили встречи, и встречаться и общаться.
Если он выберется отсюда... то есть, когда он выберется...
Наверху что-то стукнуло, послышались шаги. Они, стихнув на какой-то миг, вновь обрели ясность и четкость. И начали приближаться к леднику. Спускаться по лестнице. Ближе.
Еще ближе.
Рядом.
Иван поднялся на ноги, оба не заметили этого его движения, обернулись только, когда он сделал первый шаг к трем ступенькам, ведущим к запертой двери. Алексей хотел что-то сказать, но замер на полуслове, поняв намерения своего телохранителя. И поднялся следом. Караев остался сидеть.
Иван сделал знак обоим молчать и не двигаться. Шаги на лестнице замерли, скрипнул засов.
Телохранитель стоял у двери, подле ступенек, прижавшись к ледяной стене. Холода он уже не чувствовал, не чувствовал ничего, полностью погрузившись в ожидание открытия двери. И дверь открылась.
Резко и до конца, ударившись в стену коридорчика. На пороге стоял один из "близнецов", сейчас уже, когда он был один, невозможно сказать, кто именно из четверых. Дуло его пистолета указывало на Караева.
В то же мгновение, как открылась дверь, он заметил отсутствие в поле зрения еще одного человека и поспешно отступил. Недостаточно поспешно.
Носок туфли телохранителя ударил его по локтю. Послышался вскрик и негромкий хлопок, "близнец" все же успел нажать на крючок, в потолке ледника образовалась воронка, вниз посыпались мелкие хлопья потревоженной штукатурки. Отрикошетив, пуля свистнула где-то слева от Алексея, вгрызлась в пол. Пистолет выпал из оцепеневшей руки "близнеца", перелетел через плечо. В тот же миг Иван бросил свое тело в коридорчик, враз перемахнув три ступеньки и направляя кулак в лицо охранника. В последний момент тот успел увернуться, удар пришелся ближе к виску. Голова мотнулась в сторону, левая рука автоматически выставила блок.
Иван ударил еще раз. Затем, со всего маху, еще.
"Близнец" медленно осел на пол.
Серафима поднялась и села на массажном столе. Откинула со лба выбившуюся из прически прядь волос. Посмотрела на Алису. Улыбнулась. Та автоматически улыбнулась в ответ, впрочем, искренне и с охотою, как человек, пришедший по первому зову на помощь, и довольный тем, что его труд пошел во благо.
- Спасибо, - произнесла Серафима облегченно, - Просто не представляю, что бы я без тебя делала.
- Вы сегодня были в ужасной форме, Сима, - поторопилась та с объяснениями. - Вас, должно быть, что-то гнетет, вы себя совсем запустили. Вам следовало бы приехать с самого утра, право же, это было бы намного лучше. Я смогла бы больше сделать и...
- То, что ты сделала, уже замечательно. Я чувствую себя совершенно другим человеком.
Алиса на мгновение смутилась, Серафима не без удовольствия заметила, как у массажистки порозовели щеки. Надо отдать должное, комплимент ее клиентки был ничуть не преувеличен. После получаса, проведенного на массажном столе, под воздействием крепких, уверенных рук Алисы, она, в самом деле, преобразилась. Усталость ушла, оставила ее, сейчас Серафима и думать забыла о ней. Конечно, она вернется, спустя какое-то время обязательно вернется, но уже ближе к вечеру, когда все дела будут сделаны, а она свободна, а, скорее всего, только завтра. Если будет непогожий день.
- Я мало что сделала, Сима, - ответила массажистка. - Вы все равно неспокойны. То ли чего-то боитесь, то ли...
Алиса не закончила, но Серафима и так ее поняла. И ответила осторожно:
- Да, наверное.
- У вас какие-то проблемы; дома, с мужем, с делами?
Она кивнула. Разгоряченное массажем тело начало потихоньку мерзнуть в холодной комнате. Серафима ступила босыми ногами на пол.
